песня, которая незримо связана с именем Василия Шукшина. Здесь почти детективная история. Один куплет этой песни прозвучал в фильме Шукшина «Калина красная». Никто не знал продолжения песни – ни группа, ни режиссер. Жанне очень хотелось разыскать эту песню, она стала петь этот куплет со сцены и спрашивать зрителей, не знает ли кто продолжения. Никто не подходил, а спустя несколько месяцев в Дубне подошла женщина с текстом в руках: «Вы просили текст, я написала его на листочке. Эту песню пела моя мать, и я ее запомнила». Так появился финал, и песня ожила.

Это было давно, лет семнадцать назад,

Вез я девушку трактом почтовым.

Круглолица, бела, словно тополь стройна

И покрыта платочком шелковым.

Попросила она, чтобы песню ей спел,

Я запел, и она подхватила,

А кругом тишина, только я да она,

И луна так лукаво светила.

Вдруг казачий разъезд перерезал нам путь,

Тройка быстрая вкопана встала,

Кто-то выстрелил вдруг прямо в девичью грудь,

И она как цветочек завяла.

Перед смертью она признавалася мне:

«От жандармов я нынче бежала,

Но злодейка-судьба здесь настигла меня», —

И навеки она замолчала.

Там вдали, за рекой холм высокий стоит,

Холм высокий, поросший травою,

А под этим холмом крепко девица спит,

Что взяла мою песню с собою.

«Вы сестрицы – подруженьки»

«Это старинная обрядовая свадебная песня. Когда невесту-сироту вели венчаться специально нанятые плакальщицы. По дороге в церковь они причитали и оплакивали ее „горькую долю“. Напели ее мне старушки в Саратовской области, имитируя колокольный звон с помощью чугунного горшка и колотушки. Песня построена на контрасте: душераздирающий плач и мажор колоколов. Иначе ее нельзя петь. Поэтому я „пожертвовала“ гитарой, пою под фонограмму колокольного звона» (Ж. Бичевская).

На сцене Государственного Центрального концертного зала «Россия». Фото из архива Жанны Бичевской

Удивительно, что после Жанны так никто и не решился на исполнение этой песни. Многие зрители до сих пор помнят то мистическое ощущение на концертах, когда звучала эта песня: на сцене гас свет, звучали колокола, и Жанна в луче единственного прожектора, почти в неподвижной позе, воздев руки к небу, без гитары пела эту песню-плач. После песни аплодисменты раздавались не сразу, люди несколько секунд приходили в себя, и потом были долгие овации.

Конечно, каждая из спетых Жанной Бичевской песен имеет свою неповторимую историю. Песни находились в затерянных деревнях Мещерского края, за Уралом в деревнях, где жили старообрядцы, в Поволжье…

В Доме Отдыха космонавтов. Руза. Март 1981 года. Фото Вячеслава Манешина

Одну из таких поездок по российской глубинке очень живо и интересно описал в своей статье немецкий журналист Герд Руге, однажды сплавлявшийся вместе с Жанной Бичевской на байдарках в Мещерском крае. Статья была опубликована в Германии, и кажется любопытным опубликовать ее фрагменты в этой книге:

«Скорый поезд стоял на полустанке под названием Ильичев лишь 30 секунд. Мы изрядно вспотели, пока выбросили из поезда 37 тюков нашего „багажа“. Проводница укоризненно смотрела на нас и была вынуждена поднять красный стоп-флажок, чтобы мы успели выгрузиться. Но наконец мы все собрали: резиновые надувные лодки, палатки, спальные мешки, 30 кг картошки, 10 кг сахара, огурцы свежие и консервированные. Мы планировали плыть две недели по озерам и рекам Мещеры, которая по площади – половина Швеции. Мы – это: Жанна Бичевская, русская певица-гитаристка, Валентин Зуев, ее муж и пианист, еще профессор музыки с женой, друзья Жанны, журналист с женой и мы с женой.

Мы хотели две недели жить на природе, собирать грибы и ягоды. Оказалось, что Жанна поехала, чтобы в отдаленных деревнях слушать и собирать фольклорные песни, там, где их еще можно было услышать в оригинале, эти песни были на грани исчезновения. А я хотел запечатлеть, как русская певица находит и собирает этот материал. Это оказалось совсем не просто. На тракторе сквозь лес мы подъехали к маленькой речке. Валентин уже был здесь как-то, но с тех пор многое изменилось И мы поняли, что легким наш отпуск не будет. Бобры повалили много деревьев, они лежали поперек реки. По грудь в воде, мы очищали русло речки. А если это было невозможно сделать, то просто волокли груз по берегу реки, через лес и болото.

…И вот мы нашли первый белый гриб, на полянке на берегу большого озера. Наши русские друзья тут же начали собирать сухостой для костра. Мы повесили чайник, в озере поймали рыбу для ухи, а в лесу собрали ягоды: чернику, голубику, малину. И везде лисички и белые грибы, ну и, конечно, миллионы комаров, от которых защититься можно было только специальным костюмом.

Жанну Бичевскую я знал по концертам в Кельне и в Москве, но никак не мог подумать, что ее гитарные руки могли восемь часов кряду грести и еще рубить дрова для костра. Иногда, когда она сидела у палатки и играла на гитаре, она жаловалась, что ее пальцы стали скованными и тяжелыми. Но играла она каждый день, потому что ей это нравилось, и это была самодисциплина. Она постоянно искала новые варианты музыкального сопровождения своих песен.

Особенно активно она занималась этим после посещения очередной деревни, заброшенной в лесной чаще. И везде, где мы ни были, она спрашивала у жителей, поют ли они еще вместе песни и какие песни они помнят от своих родителей.

Деревни на Мещере носят названия с давних времен, еще до того, как их освоили славяне. Это было место, куда бежали от татаро-монгольского нашествия, здесь находили приют староверы и преступники. Жители этих сел сохранили свой образ жизни до сегодняшнего дня. Русские писатели, такие как Константин Паустовский, открыли нам Мещеру после Второй мировой войны., писали о ней с любовью и боролись за то, чтобы эти болота не были высушены, а леса вырублены. Природа сама помогала себе. Многочисленные попытки устроить здесь крупные лесные порубки заканчивались плачевно, вывозить было трудно. И русские друзья верят, что Мещеру удастся сохранить.

Жанне Бичевской удалось почти невозможное: в 70-е годы она пробудила интерес к русской песне у молодежи. Певица