Но он также писал и о том, что сейчас, переживая боль утраты, он думает о том, что ни в коем случае нельзя переносить свои личные проблемы на мирный процесс. Его письмо произвело на меня столь сильное впечатление, что я переслал его командующему армией, на которого постоянно оказывало сильное давление не только руководство провинции Каука, но даже его родственники, но он никогда не отказывался от того плана, который в своё время предложил ему я. В сложившейся ситуации я чувствовал моральную обязанность прийти к Сиро. Я написал ему письмо и сказал в нём следующее: “Я приду к Вам, Сиро. Я хочу лично пожать Вам руку и выразить не только свои соболезнования, но и от имени армии, но я хотел бы, чтобы Вы дали мне гарантии в том, что после этого я смогу спокойно вернуться обратноˮ. Он велел мне передать: “Клянусь честью и даю Вам слово в том, что Вы можете приходить спокойноˮ. И тогда я пошёл. Это было воскресенье, и потому народа собралось много.

Многие пришли сделать кое-какие покупки. Люди подходили ко мне, чтобы пожать руку. Это было трогательно. Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Сиро. Он сказал мне: “Вы – смелый человек, полковникˮ.

Я обнял его и сказал ему примерно то, о чём писал в своём письме, – о соболезнованиях по поводу гибели его сыновей, что я очень сожалею о том, что случилось, что для меня это не только личные переживания, но и опасения за дальнейшую судьбу мирного процесса в этом регионе. Я так и сказал ему: “Я понимаю Ваше состояние сейчас, но, Сиро, я очень надеюсь на то, что горе не затмит Ваш разум. Нельзя допустить того, чтобы на Ваших людей обрушилась беда. Вы несёте личную ответственность за судьбу 3 тыс. человек, за всё население Риочикито… Это очень многолюдный и обширный регионˮ. Генерал Валенсия рассуждает так: “Роль, которую Сиро играл в том регионе, была столь значительна, что под его руководством можно было согласиться с любой идеологией, имевшейся в зоне, лишь бы она не служила причиной каких-либо актов насилия. Это был итог, к которому мы пришли совместно. Это была крестьянская община, которую нужно было и можно было сохранить, не касаясь той политической линии, которой она руководствовалась, не затрагивая вопроса той идеологии, которой она придерживалась. Я много раз говорил об этом с Сиро. «Сиро, поймите, для армии не важна политика. Да, мы знаем, что Вы – коммунист, но это нас не касается. Для нас Вы – прежде всего крестьянский руководитель. Аграрное движение в Риочикито именно Вас выдвинуло на эту роль. Но ведь есть ещё и партизанское движение, и для армии крайне важно, чтобы оно ограничивалось только самообороной и не устраивало нападений»ˮ. Мы разговаривали долго. Сиро сказал мне: “Вы сами видите, полковник, я не затеваю войну. Уж если я не затеваю её, чтобы отомстить за своих сыновей, то тем более я не хочу этого делать по какому-то другому поводуˮ. Я ответил ему: “Сиро, боюсь, что так думаете только Вы, а многие думают здесь иначе. И Вы получаете приказы. Я боюсь, что в определённый момент Вы будете просто вынуждены отказаться от своих мирных настроенийˮ. Так оно и вышло. Он оказался игрушкой в руках высших сил, с которыми он не смог справиться. Я говорил ему: “Поймите, Вы – не то, что о себе думаете, Вы – не командир военного отряда, Вы – руководитель целого региона, Вы выполняете здесь функцию лидера и не можете не понимать этого. Всё здесь происходящее может поставить под удар весь регион. Помогите нам спасти Ваших людей от военного столкновения…ˮ»[11].

Риочикито, как в своё время и Маркеталия, и Эль Пато, из разряда местных конфликтов в пределах одного региона, в итоге было преподнесено стране как конфликт национального масштаба. Передовая статья попаянской газеты El Liberal была проникнута весьма воинственным духом и весьма характерной для того времени аргументацией: «Мы уже писали о том, что в Риочикито до сих пор не проведена военная операция. До сих пор не началась полномасштабная военная операция, которую, безусловно, требуют сложившиеся обстоятельства. Есть и другое, столь же бесспорное соображение. Нам будет приятно, чрезвычайно приятно запечатлеть на страницах нашей газеты дату начала занятия Риочикито. И в тот момент, когда это произойдёт, наша редакционная статья выйдет под заголовком “Поступь победителейˮ»[12].

Полковник Валенсия Товар должен был чувствовать угрызения совести. Его слова и действия оказались недостаточно убедительными, для того чтобы предотвратить военную операцию. Сейчас он говорит об этом так: «Армия приняла решение нанести удар в центр Риочикито, таков был замысел. И потому получилось так, что мы пытались сохранить мир в условиях, когда Риочикито уже была объявлена война. Это война началась с нападения на Инсу, и это событие стало знаменем в руках политиков Кауки. Потом произошло убийство двух сыновей Сиро, как ответная месть. Находясь посреди двух крайностей, становилось просто невозможным защищать ту позицию, которую я пытался отстаивать…»[13].

Вскоре полковник Валенсия Товар был направлен в департамент Сантандер для участия в военных действиях против Армии национального освобождения http: //left.ru/2009/10/alape192.phtml? print – _edn15. Давление политиков Кауки в итоге привело к тому, что армия вошла в Риочикито «поступью победителей». Мнение ведущего политика-либерала Москеры Чаукса оказалось решающим.

Приказ о военной оккупации Риочикито, подписанный генералом Айербе Чауксом, несёт на себе явную печать глубоких родственных связей со своими земляками из Кауки. Среди аргументов в пользу начала военных действий содержится напоминание о том, что в продолжение «актов непрекращающегося геноцида 17 марта сего года банда Мануэля Маруланды (он же “Снайперˮ) напала на Инсу, выйдя из Риочикито, где сконцентрировались его люди и оружие, как об этом свидетельствуют показания индейцев, которые сейчас находятся в руках армии…». Кроме того, как указывается в приказе: «В “зоне Риочикитоˮ имеет место явное непризнание законной власти, что в совокупности с разграблением собственности, принадлежащей индейцам, и использованием насилия всеми сторонами конфликта унизительно и постыдно для доброго имени нашей страны…». Генерал Айербе Чаух заверяет, что «все планы гражданской акции, такие как строительство школ и дорог, медицинских центров, снабжение электроэнергией и питьевой водой, как и сотрудничество со специальной командой “Тьеррадентроˮ в решении проблем владения землёй, будут продолжены при активном участии различных правительственных агентств». И как историческая фраза прозвучало заявление генерала Габриэля Ребейса Писарро о том, что «с оккупацией региона, именуемого Риочикито, с так называемыми “Независимыми Республикамиˮ на