По пути на парковку вибрирует телефон. Я не рассчитывала на письмо от Ханны. Объяснение, почему ей не нравится Тайлер, снова очень расплывчатое. Вряд ли его можно засчитать.

И все. Неужели Ханна хочет отделаться таким кратким предложением? Нажимаю на значок трубки и звоню ей. Как ни странно, она тут же отвечает.

– Поэтому ты велела ему держаться от меня подальше? Серьезно? – спрашиваю я, не дав ей сказать и слова.

– Знаешь, я не могу говорить об этом, пока расследование…

– Он тоже связан с Беверли Грей? Ханна, ты зря переживаешь. Они не сбежали вместе. – В этом меня убедил Тайлер, заливаясь смехом, когда я рассказала ему о слухах.

– Что-то не так. Я доверяю своему инстинкту. Я напишу эту статью, – голос Ханны кажется прохладным.

– Тогда больше не хочу помогать в «Шепчущем», пока ты не закончишь дело. – «Иначе наши отношения лишь ухудшатся», думаю я. – Возможно, твои приоритеты снова изменятся. Надеюсь на это. – Я завершаю разговор и игнорирую новый входящий звонок, садясь в «Хонду». Прежде чем уехать, выключаю телефон.

Четверг, 5.11

Я смотрю на пустую страничку перед собой и пролистываю листы назад. С момента ссоры с Ханной в прошлые выходные я больше не связывалась с ней и ничего не вносила в счастливый ежедневник. Надеялась вспомнить хотя бы один приятный момент, когда заменила заболевшую Сьюки в закусочной. Но именно сегодня у всех клиентов плохое настроение, как бы широко я ни улыбалась или как бы быстро их ни обслуживала. Я не услышала ни одного «Спасибо большое» и не увидела ни одной искренней улыбки. Может, стоит внести сюда вечер кино с Тайлером? Правда, в последнее время эти вечера стали рутиной. Разве такие замечательные моменты, как уютное сидение на удобном диване рядом с прекрасными людьми, теряют свое обаяние только потому, что часто повторяются? Тогда всем пришлось бы постоянно придумывать новые дела, которые доставят нам радость. Качаю головой, записываю в окошко понедельника «вечер перед телевизором с Тайлером». Еще я счастлива, что, пусть и временно, нашла приют у Воронов, а в Дионе – новую подругу. Также отмечаю, как приятно не находиться в постоянном стрессе. Теперь, когда мне не нужно столько времени проводить в дороге, дни словно состоят из сорока восьми часов. С учебой, домашней работой и всем, что нужно было как-то вмещать в расписание до переезда к Воронам, я справляюсь одной левой. Не знаю, может, я все придумываю, но мне кажется, профессоры стали относиться ко мне по-другому. Возможно, у меня просто появилось больше времени, чтобы об этом поразмыслить.

Запись на сегодня появляется через полчаса: «Счастье – это… когда твоя коллега приходит до начала своей смены и предлагает тебе уйти домой».

По крайней мере хоть что-то, да? Я радостно смотрю на дневник и радуюсь, что сегодня вернулась в Дом Воронов не так поздно.

В световом дворе Диона тут же вскакивает с места и быстро подходит ко мне, словно все время ждала только меня. Сегодня ее яркие волосы уложены волнами, и выглядит она, как обычно, сногсшибательно. Даже удобный «домашний костюмчик», как она его называет, по цвету подходит под волосы.

– Твое платье для Ночи Создания Пар готово! – Она чуть ли не взрывается от переполняющей ее энергии. Голубые глаза сверкают. Она хватает меня за руку и тянет вверх по лестнице. – Я написала тебе поторопиться, но…

– Ты же знаешь, в закусочной не разрешают пользоваться телефонами, – уже не в первый раз поясняю я, и она театрально вздыхает. – Всегда оставляю его в шкафчике в раздевалке в офисе Дэна. А ему станет плохо, если я не выключу телефон или, по крайней мере, не поставлю его на беззвучный режим.

– Да знаю, знаю! – Она взмахивает рукой, а потом снова тянет меня вверх по лестнице. – Но ты не представляешь, как я взволнована. И как нервничаю… – Диона поворачивается ко мне, наконец отпускает мою руку и дергает за синие кончики волос.

– Нервничаешь? Из-за меня?

Глупо предполагать, что она никогда не нервничает. Никто не может всегда быть уверенным в себе. Но она меня знает: Кара с фобией к моде. Понятия не имею, «подходит» ли что-то, «приемлемо» или «совершенно нет». Уже не говоря о том, можно ли вообще так говорить.

– Идеально скрыть твое лицо – самая сложная задача для меня. – Она идет дальше и оставляет меня стоять на лестнице.

Я следую за ней. Медленно. Словно через ледяную воду по колено. На меня давят ее, пусть и поверхностные, слова. Никому не хочется слышать подобное. И вообще, такое говорить не очень красиво. Так говорила мне и Фи, и мама.

Я подхожу к двери в комнату Дионы, задерживаюсь на пороге, смотрю на весь хаос из ткани, манекенов и инструментов для шитья. Комната Дионы спроектирована так же, как и моя, но при этом совершенно другая. Кажется, она живет здесь уже многие годы. К краю большого театрального зеркала приклеены бесчисленные фотографии. На многих из них изображена Диона. Даже на стенах висят картинки, эскизы одежды в рамках, грамота за какой-то приз и парочка семейных фотографий. Она уверена, что пройдет фазу кандидатки, иначе бы не стала тратить столько сил на то, чтобы повесить подходящие по цвету занавески. Я делаю шаг вперед, стараясь не наступить на дорогую ткань.

– Что такое? Ты не рада примерке? – спрашивает Диона и подскакивает ко мне, перепрыгнув две горы ткани. – Знаю, тебе не нравится весь этот цирк с модой, как мне, но…

– Что не так с моим лицом? – спрашиваю я. Снова вспоминаются старые истории, как другие дети смеялись надо мной из-за рыжих волос и как позже, в старшей школе, меня мучили из-за «ужасных веснушек». Все злобные слова, произнесенные шепотом, каждый день лишали меня уверенности в себе. Пока Ханна не положила этому конец.

– А почему с ним должно быть что-то не так? – удивленно смотрит на меня Диона.

– Ты сказала, что сложнее всего было спрятать мое лицо. – На языке остается горький привкус, эхо прошлого.

Диона склоняет голову набок и хмурит темные брови – их цвет остался естественным. Потом убирает прядь волос мне за ухо. – Твое лицо идеально, – говорит она. – Гармоничное, все на месте. Это была моя проблема.

Я все еще не понимаю, на что она намекает. Диона поворачивается и что-то ищет. Отыскав, протягивает мне что-то филигранное и металлическое.

– Бал Ночи Создания Пар – это маскарад, – говорит она и подносит асимметричную маску к лицу. Тонкая, с блестящими камушками сетка внутри черных металлических завитков окружает только ее правый глаз. На другой стороне прикрыты только брови, а под голубыми глазами болтаются три тонкие цепочки. – Я ни в коем случае не хочу скрывать твои замечательные веснушки, – говорит она и показывает на пятнышки, которые я так ненавидела раньше. – Надеюсь, ты не против. Было нелегко объяснить дизайнеру, что именно мне нужно. – Диона неуверенно смеется.

Когда я не отвечаю, она начинает волноваться. Подавляю все переживания и шепчу: