Пока нам подают бесконечное количество блюд маленькими порциями на гигантских тарелках, кандидаты и кандидатки обмениваются взглядами, словно робкие подростки. Некоторые словно оценивают, что-то подсчитывают. Вряд ли можно по поведению за столом понять, кто кому подходит. Или можно? Валери и Келлан постоянно перешептываются и смотрят в свои планшеты на столе, в которые вносят соответствующие пометки. Остальную часть ужина я судорожно прожевываю каждый кусочек, а в голове крутятся странные вопросы: правильно ли я ем? куда именно класть нож? правильная ли это ложка для волшебного шоколадного крема, который подают на десерт? И почему все это напоминает прощальный обед приговоренных к смерти?

Пятница, 6.11

Понимание, что за нами внимательно следят, сводит меня с ума. Ситуация не улучшается и после того, как мы покидаем обеденный зал и нас приглашают в гостиную лорда и леди Стюард. Большинство Воронов и Львов сворачивают в другой коридор, но некоторым любопытно посмотреть на игры в свидания, стоящие далее в расписании. Ну да, чем меньше «свидетелей», тем лучше, думаю я, переставляя ноги. На самом деле я бы с радостью сбежала оттуда.

Диона берет меня за руку и быстро сжимает ее. В отличие от моих ледышек рука подруги теплая и мягкая.

– Это не экзамен, на котором ты можешь ошибиться, – шепчет она на ухо. Стараюсь запомнить слова, которыми Диона затронула мой самый большой страх.

В гостиной нас ждет что-то похожее на «экспресс-свидания», известные по фильмам: восемь столов, на которых стоят букеты роз и свечи, ассоциирующиеся с романтикой. Но и те и другие вызывают у меня желание бежать без оглядки.

– Не надо, – выдыхает Диона, кладет руку мне на спину и толкает к одному из столиков.

Я сдаюсь и присаживаюсь.

Келлан поясняет порядок:

– Когда я подам знак, джентльмены садятся к дамам. У вас примерно пять минут на первое знакомство. Через пять минут кандидаты-Львы пересаживаются за следующий стол. Таким образом вы сможете оценить потенциальную пару для дальнейшей игры. Удачи!

Парни подходят к столам. Скрип стула моего соседа заставляет меня покрыться гусиной коже. Я вздрагиваю, когда он с такой же неуверенной улыбкой называет свое имя: Никлас Арвидссон.

– Как дела? – тут же спрашивает он. Мы проводим все пять минут свидания за поверхностной беседой о нашем душевном состоянии. Скандинавская бледность и светлые волосы Никласа заметно контрастируют с внешностью следующего собеседника, Хулио Эрнандеса. Самоуверенный испанец хвастается фирмой отца и на обычном свидании тут же потерпел бы неудачу, каким бы очаровательным внешне ни казался.

Бэррон Карстеирс – типичный и клишированный пример заносчивого потомка древней аристократической семьи, о которой я за пять минут узнаю больше, чем о нем самом. Его напыщенность, утрированные движения руками – я поспорила с Дионой, что он такой же сноб, каким и кажется. И победила.

Первое хорошее «свидание» получилось с Кемалом Баюми, изучающим биохимию, – только сейчас понимаю, что никто из предыдущих парней не рассказал ничего об учебе. Кемал «провел все свое детство в лаборатории родителей» и «после первых ползунков точно надел лабораторный халат». Он очаровал своим чувством юмора, и впервые за вечер я расслабилась. К сожалению, пять минут пролетели слишком быстро.

Следующий партнер – Томас Баумгертнер из Германии. У него трое братьев и сестер, раньше играл в футбол в какой-то лиге, которая мне ни о чем не говорит, сбежал из дома и живет теперь у своей тети. Монолог Томаса похож на устройство речевого вывода моего телефона, когда я прошу его прочитать статью из Википедии. К счастью, наше время ограничено.

Анандо Рай тут же после приветствия и представления объясняет значение своих индийских имен: Счастье и Радость. Именно ими он хочет стать для меня. Остаток времени мы обсуждаем, что означает мое имя. Так как «кара» на испанском означает «дорогая», он называет меня «дражайшей», а я все поглядываю на соседний столик. За ним Эмили сидит напротив Джошуа Прентисса, который буквально висит на своем стуле, словно брошенная туда одежда. Вместо того чтобы сосредоточиться на моем счастье – Анандо, – я отмечаю все мельчайшие движения президентского сына.

Когда раунд подходит к концу, он с облегчением вскакивает, выпроваживает Анандо и садится, ухмыляясь, напротив меня. Джошуа расслабленно кладет руки на стол и ждет, пока я его рассматриваю. Он снял черную кожаную куртку. Только узкая синяя футболка обтягивает его очевидно хорошо натренированные мускулы.

– Насмотрелась? – спрашивает он, тем самым отрывая меня от созерцания – в конце концов, не каждый день видишь сына президента США прямо перед собой.

Нет, это ложь. Его мать может быть кем угодно, я бы все равно рассматривала его правильный подбородок, щетинку и темно-голубые глаза, перед которыми свисают пряди русых волос. Джошуа Прентисс каждой клеткой излучает уверенность в себе и мог бы посоревноваться даже с Тайлером. Хотя они все-таки разные. В то время как Тайлер кажется открытой книгой, Джошуа Прентисс ведет себя так отстраненно и прохладно, словно у меня нет права сидеть напротив него, не говоря уж о том, чтобы его рассматривать. Во мне что-то автоматически закрывается и прячется. Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

– Итак, начнем, – произносит Джошуа и убирает волосы с лица – Меня зовут Джошуа, мой любимый цвет – черный, и да, я знаю, это не цвет. Если придется исключить черный, то пусть будет джинсовый синий. А твой?

Я таращусь на него, пока этот поток слов укладывается в голове.

– Бирюзовый? – неуверенно отвечаю я. Слегка вздрогнув, он кивает.

– У меня нет ни братьев, ни сестер. А у тебя?

– Сестра, Фиби, – ошарашенно отвечаю я и добавляю непонятно зачем: – Обычно мы зовем ее просто Фи.

– Как ты, скорее всего, знаешь, мой отец умер. Твои родители живы, разведены или…

– А это уже личное, не так ли? – Я сажусь прямо, чтобы оказаться с ним приблизительно на одной высоте.

– Нам нужно использовать пять минут с максимальной пользой. Я хочу победить. – Он быстро ухмыляется и повторяет: – Ну так? Развелись, овдовели…

– Женаты, – отвечаю я и жду продолжения допроса. Джош и правда оптимально использует выделенное время. В итоге я знаю о нем больше личного и важного, чем после краткого изложения Томаса.

Последний кандидат плюхается на стул напротив меня и театрально стонет, убирая светлые дреды с лица.

– Понимаю, каким невежливым кажусь, но если придется запомнить еще какую-то информацию, мой мозг взорвется.

Я смеюсь. Он улыбается мне, его белые зубы выделяются на фоне темной кожи.

– Но, может, тебе стоит по крайней мере назвать свое имя? – спрашиваю я.

Он зажимает пирсинг на губе между зубами.

– Ну ладно, наверное, стоит. – Парень протягивает теплую и шероховатую руку. – Привет, меня зовут Остин Сандерс, и я точно не создан для вот этого всего.