– Когда у тебя самолет?

– Сегодня днем.

Они вышли на яркое солнце, она надела темные очки.

Такси ожидало в нескольких метрах. Чтобы увезти от него бог знает куда. Росс придержал ее за локоть, она медленно обернулась к нему.

– Это было интересно.

Уголки ее сексуальных губ чуть дрогнули в улыбке.

– Можно сказать и так. – Она дотянулась до его щеки и поцеловала. – Пока, Росс.

– Пока, Джонс. Увидимся через пару недель?

Она слегка улыбнулась.

Он открыл перед ней дверь такси, дождался, пока она устроится внутри, захлопнул дверцу. Через минуту машина скрылась за углом.

Она неотразима. Как удар в солнечное сплетение. «Очень плохо», – подумал Росс.

Но у него недели две, чтобы привести голову в порядок. И кроме того, он не собирается позволять ей стать важной частью его жизни.

Абсолютно.

За окном лил дождь. Алли откинулась назад в офисном кресле. Несколько дней назад она плавала в Индийском океане и ездила на мотоцикле Росса под жарким-жарким африканским солнцем. Как же теперь ей этого не хватало.

И не хватало его. Какая дикость, она едва знает этого человека. Но после возвращения из Кейптауна ее жизнь стала будто бы еще более серой, а настроение слегка испортилось. Хотя в этом не было никакого смысла, Алли то и дело проверяла почту в надежде найти имейл от Росса. Просто: «Привет! Как дела?» Ну, хоть что-нибудь, чтобы показать ей, он думает о ней так же, как и она о нем.

Она не могла придумать ни единого повода написать ему сама. Контрактами занимались юристы, рекламные объявления пока не готовы, а насчет размера его одежды и обуви написал стилист.

Черт.

Она ведет себя как школьница, хотя ведь реалистка и знает, что Росс и думать о ней забыл, как только такси скрылось из вида. Да и с чего бы ему вспоминать ее? У него занятая жизнь, и она для него ничего не значит.

В стеклянную дверь постучали, Алли подняла голову. Сабин. Она встала ей навстречу. Они обнялись, поцеловались.

Сабин уселась в кресло и скрестила свои все еще прекрасные ноги.

– Я пришла спросить, не могу ли пригласить тебя на ланч.

Алли показала на гору бумаг на столе.

– Я бы с радостью, но у меня так много работы.

– У тебя всегда много работы. Как идут приготовления к кампании?

– Отлично. Рекламщики прислали свои сценарии, и они просто великолепны. Росс будет, то есть он и сейчас само совершенство. Я хочу сказать, они проделали хорошую работу.

– «Само совершенство»? Интересный выбор определения.

В дверь снова постучали. На этот раз Франсин, помощница Алли.

– Франсин? В чем дело?

– У меня для вас кое-что есть.

В руках она держала огромный букет из фиолетовых и синих цветов. Алли ахнула.

Франсин подошла к ее столу и передала карточку.

– Afrique du Sud[2].

Алли с трудом удержалась от того, чтобы тут же не вскрыть конверт. Она знает только одного человека в Южной Африке. О-о-о! Это гораздо лучше, чем имейл.

Она осторожно потрогала нежные лепестки, будто никогда раньше не видела цветов.

– Боже мой, они прекрасны. От кого они, ma petite?[3]Алли положила карточку на стол и передала букет Франсин.

– Вы не могли бы найти для них вазу?

– Конечно. – Франсин помедлила, надеясь услышать, что Алли ответит Сабин.

Если она что-нибудь узнает, потом забросает ее вопросами. Ее помощница совершенно не имеет представления о такте и субординации. И о границах, которые не следует переходить. Собственно, как и Сабин.

– Спасибо, Франсин.

Помощница вышла. Сабин выжидающе уставилась на Алли. Да, от нее так просто не отделаться.

– Они от Росса, – вздохнула Алли.

– О, какой милый жест от человека, которого ты едва знаешь.

– Я… он… – Алли покусала губу. Ну почему она не из тех женщин, которые могут открыться кому-то, рассказать о своих чувствах!

– Расскажи мне, милая. Пожалуйста.

Может быть, хотя бы попробовать. Один раз.

– У нас был очень горячий…

– Секс? – Сабин подняла брови.

– Нет, всего лишь поцелуй. – Ну, не совсем, но об этом Сабин знать не обязательно.

– Пф! – разочарованно выдохнула Сабин. – Тебе нужен секс, а не поцелуй.

– Tante Sabine!

Хотя в душе Алли не могла не согласиться. Ей действительно нужен секс.

– Алисса, тебе нужен секс, как никому другому. Это замечательный метод снять стресс, – хладнокровно констатировала Сабин. – Почему, по-твоему, мы с Джастином такие, как это правильно по-английски? Прохладные?

– Спокойные. Или расслабленные. – Алли закрыла уши руками. – И мне совсем, совсем не нужно было это слышать.

– Секс высвобождает эндорфины.

– Ля-ля-ля. Ты когда-нибудь слышала выражение слишком много информации, Сабин?

– Когда речь идет о друзьях? О матери и дочери? Non! – Сабин встала, обошла стол и нежно сжала щеки Алли прохладными душистыми ладонями. – Моя дорогая девочка, тебе нужен мужчина. Секс. Веселье. Не стоит так много работать. Надо научиться подпускать к себе людей. Расслабляться. И – mon Dieu[4]– тебе надо есть!

Алли накрыла ее руки своими.

– Я в порядке. Правда, честное слово. Я занята и приношу пользу. Я счастлива.

Сабин постучала по ее носу кончиком пальца.

– От этой лжи он только что вырос еще немного, Алисса. – Она вздохнула и покачала головой. – Я закажу ланч в ресторане и распоряжусь, чтобы его прислали сюда.

Сабин всегда нужно о ком-то беспокоиться и заботиться. Что ж. Алли с радостью позволит ей заказать ланч, если она от этого станет счастливей.

– Спасибо, tante Sabine. Это будет здорово.

У двери Сабин обернулась.

– Может, покажешь мне карточку?

– Ни за что.

– Zut![5]

Как только Сабин скрылась за дверью, Алли схватила конверт и чуть ли не зубами – да что они его, суперклеем заклеили, что ли! – разорвала. Из него выпала простая белая карточка.