на своей спутнице завтра? – хозяйка упорно делала вид, что Софии здесь нет и обращаться к ней не нужно.

София, право слово, немедленно покинула бы эту неприветливую мастерскую, но… Бал, король, долг… И, сцепив зубы, София с самым спокойным видом продолжала листать альбом, гадая, догадается граф спросить её мнение или так обойдётся. Так явно Софией ещё ни разу не пренебрегали. Она привыкла быть самостоятельной и самой решать множество вопросов, но за несколько дней в столице её самомнение уже изрядно потрепали. Мда…

Граф, между тем, оглянувшись на свою спутницу и увидев, что та занята журналами, и не подумал спрашивать её мнения. Он посчитал, что девочка волнуется, стесняется и решил, что сам вполне может сделать выбор.

– Вот это платье, мадам Совиньи, кажется подойдёт моей подопечной, – указал граф на изумрудное платье из лёгкого шёлка.

– У вас хороший вкус, – одобрила модистка. – Идёмте, дитя, – наконец, обратилась она уже к Софии. – Сейчас мы примерим и при необходимости подправим этот вариант.

Соня молча прошла в примерочную, где осталась с двумя помощницами, а хозяйка вернулась к графу. Девушки быстро переодели Соню и подвели к большому зеркалу. Граф не ошибся с выбором, и платье Соне понравилось: лиф прилегал плотно и был украшен вышивкой, накрахмаленный подъюбник делал юбку пышной, а фигуру тонкой в талии, хотя Соня и так была стройной. И цвет Соне шёл, но… Это платье ей бросили как милость, как подачку, которую даже не хотелось брать. И опять «но» … бал, король, принц, долг.

София вышла к опекуну, чтобы тот оценил её вид, и увидела возле него уже двух женщин, которые всячески искали его внимания и обсуждали дворцовые новости. Граф, заметив Софию, сразу встал и подошёл к ней.

– Прекрасно выглядишь, дорогая, – с улыбкой сказал граф.

– Отлично! – подхватила модистка, обходя Софию по кругу. – По-моему, то, что нужно, граф!

– Да, согласен. Упакуйте и отправьте в мой особняк. Переодевайся, София, нам надо заехать ещё в одно место, – распорядился граф.

Соню опять никто ни о чём не спросил. А ей никуда ехать не хотелось.

– Но разве не поздно? – неуверенно спросила она, видя за окном сгущающиеся сумерки и горящие уличные фонари.

– Не поздно, – успокоил граф. – Это столица, дорогая, а она почти не спит.

Соня вернулась в примерочную переодеться. Граф вышел на улицу, а дверь примерочной осталась приоткрытой. И София услышала голоса женщин.

– Богиня пресветлая, что за убогая девица с графом?! Ни макияжа, ни маникюра, кожа грубая и загар! Ты видела?

– Тише! – раздался голос хозяйки. – Я сама вначале удивилась, но это не его девица. Девчонка – его воспитанница, по указу короля.

– Правда?! А кто она? Откуда?

– Не знаю откуда, но, говорят, сильная целительница.

– Надо же! А совсем юная ещё, – голос первой дамы существенно потеплел. – А как же Милена? Ведь ей теперь нельзя жить в его доме.

– Передала мне сообщение магпочтой, что граф купил ей дом, и она переезжает. Просила назначить время на новый заказ, но я пока отказала.

– Почему?

– Управляющий графа закрыл ей счёт и передал, что оплачивать её заказы они больше не будут. А сама она вряд ли потянет мои цены.

– Да ты что?! Расстались?!

– Кажется…

– Надо обрадовать Лизбет, помнишь, ту молоденькую вдову, что была со мной в прошлый раз. Она влюблена в Мартина как кошка. Может, теперь он обратит на неё внимание. Завтра бал…

Софии надоело слушать этот нескончаемый трёп. Вначале она надеялась переждать их разговор, но женщины не собирались останавливаться. Тогда она вышла из примерочной и даже слегка прихлопнула дверь, чтобы её заметили.

– Большое спасибо, мадам Совеньи. До свиданья, – учтиво кивнула Соня и быстро вышла из салона.

В душе осталось какое-то грязное липкое чувство. Настроение испортилось окончательно и даже улыбка графа уже не могла исправить ситуацию.

В экипаже Соня молчала. Граф тоже молчал, видя, что воспитанница не в настроении. А у Сони крутились в голове услышанные фразы: «бедная Милена», «купил ей дом», «расстались?», «сказать Лизбет»…

Её представление об опекуне начало меняться и не в лучшую для него сторону. Граф, оказывается, любвеобилен. Часто меняет женщин. А они всё равно его обожают, несмотря на его серьёзный пост и суровый внешний вид. Получается, Милена уезжает из особняка, а Соня этого даже не знала. Ей купили дом и, значит, граф решил расстаться с женщиной. Не из-за Софии ли? Получается, она мешает его личной жизни?

София не хочет этого. У графа своя жизнь, а у неё своя. И граф в ней присутствует ровно до её замужества. И лучше ей сразу после бала перейти в академию. Граф сам обещал. А там правила строгие: никто не живёт дома, только в академии. В отдельных домиках или в общежитиях, у кого на что хватает денег. Там она и останется. И будет видеться с графом только на выходных и на каникулах.

Пока она в академии, с замужеством её подгонять не будут. А когда она получит диплом, то одновременно с ним получит охранную королевскую печать. И никто уже не сможет принудить её к замужеству или служению. Она сама сможет выбирать место службы. «Только бы доучиться», мелькнуло мысленное опасение, но Соня решительно отогнала его.

– София, – вывел её из размышлений голос опекуна. – Мы приехали, прошу.

Соня увидела, что они остановились возле известного ювелирного салона. К ним в Берат изделия из этой мастерской привозили редко и по заоблачным ценам.

– Пойдём, – граф подал ей руку. – Твоему наряду не хватает украшений. Сейчас мы это исправим.

– Милорд, это очень дорого, – испугалась Соня. – Я не смогу рассчитаться с вами за эти покупки!

– Перестань, девочка! О чём ты говоришь?! Это мой подарок тебе и мне приятно делать его. Не обижай меня, Соня. Кроме того, это совсем не так дорого, как ты себе представила.

«Да, конечно, совсем дёшево», – сыронизировала про себя София, заодно понимая, почему женщины стремятся в его постель. Он снисходителен к их капризам и щедро оплачивает их хотения.

Магазин был богатый. За его стеклянными витринами переливались и сверкали гранями камней кольца, серьги, браслеты, колье. Но у Софии они не вызывали особого восхищения. Во-первых, у неё никогда не было желания нацепить на себя кучу украшений. Во-вторых, она знала цену настоящих древних украшений и этот сверкающий новодел не шёл с ними ни в какое сравнение. Соня прекрасно помнила бабушкину парюру, которую они с Эшли заложили в банк, когда восстанавливали усадьбу, и которую она обещала себе обязательно выкупить обратно и выкупила. В-третьих…

Соня застыла,