— Мне сказали, что наше дело бесперспективное, — слабым голосом произнесла Альбина, и глаза ее налились слезами. — Макар признался в убийстве приятеля, но я уверена: он оговорил себя.

— У моего мужа почти не было проигранных дел, — с обидой сказала Дина.

— Тут вот еще что, — вставила Карина. — Ущелье это, где все и произошло, имеет у нас дурную славу. Года не проходит, чтобы там не находили мертвецов. Я не знаю, зачем мальчики поехали в это богом проклятое место. А Макар и вовсе сказал, что не собирался никуда ехать, но Михаил уговорил. Сам вызвал его с занятий, предложил мировую. Они до этого долго не общались. Макар — мальчик не злопамятный, добрый, сразу пошел на контакт. А тут Михаил и говорит — мол, нашел клад, кое-что взял, но там еще много чего интересного есть. И если все предметы достать, то всем хватит. Свою долю пообещал отдать в счет погашения карточного долга.

— Ваш сын играл в карты?

— Да, — тихо вздохнула Альбина. — Мы и сами долгое время ничего не знали, только недавно он нам все рассказал.

— А дальше что было?

— Макар говорит, что они вообще не поднимались в гору. Разговор состоялся на другом берегу реки, и ни к какому кладу они не пошли. Михаил как-то странно сразу повел себя, и ребята почти поссорились. К счастью, до драки не дошло. Просто Макар и Олег ушли, а Михаил остался. И все! Больше его никто нигде не видел.

— Как так?

— Ну вот так. Получается, Макар и Олег были последними, кто видел Михаила живым.

— Кошмар какой. А Олега тоже подозревают?

— Нет, как ни странно. Почему-то обвинение предъявлено только Макару. А хотите, я покажу вам его фото? — спросила Карина.

Дина кивнула.

Достав с верхней полки альбом, Карина раскрыла его и положила перед Диной.

Со снимка смотрел молодой улыбающийся парень, светлые волосы, открытый взгляд.

— Это Макар? — не веря своим глазам, спросила Дина.

— Да, это он. А вот он с Михаилом, — она выкладывала фотографии одну за другой. — А вот здесь — с отцом Михаила, Григорием. Еще — Лариса, мама Миши. А это Альбина и оба мальчика…

— Знаете, а я ведь видела Макара недавно. И Михаила тоже видела. Мы с мужем ехали в экскурсионном автобусе, и парни сидели перед нами.

— Когда это было?

— Второго октября. Они вели себя как хорошие друзья, собравшиеся на приятную прогулку. Только Макар, пожалуй, был несколько отстранен от других. Третий, интересно, кто был? Вы узнали?

Карина пожала плечами.

— Коля Фокин, — слабым голосом сказала Альбина. — Мне Макар говорил.

— Ну вот, пока те двое дурачились, ваш Макар спокойно смотрел в окно. Он выглядел серьезнее их. А после, когда экскурсия у нас закончилась, я видела всех троих ребят у реки. Они стояли и о чем-то, судя по жестам, спорили.

— Второго числа пропал Михаил, десятого на берегу Мзымты обнаружили его труп, а семнадцатого арестовали Макара.

Карина со вздохом закрыла альбом и поставила его обратно.

— Как думаете, ваш муж возьмется за это дело? — повернулась она к Дине. — Сможете вы его уговорить?

— Я попытаюсь, — смутилась Дина. — Он бывает непредсказуем… но все, что зависит от меня, я сделаю.

— Так с вами в город после экскурсии никто из мальчиков не возвращался?

— Нет. Странно как-то это все.

— Мне страшно… — прошептала Альбина. — С этим ущельем что-то не то. Оно убивает людей. Тени, живущие там, жаждут новой крови. Они забирают к себе ныне живущих.

— Ужас какой, — передернула плечами Дина. — Неужели это правда?

— Не знаю, — вздохнула Карина. — Зря Макар поехал туда, ох, зря…

* * *

— Дина, ты хотя бы понимаешь, о чем просишь меня? Я, вообще-то, приехал сюда отдыхать.

— Маркуша, но мне их так жалко! Неужели им ничем нельзя помочь?

— Ты, наверное, удивишься, но открою тебе страшную тайну: я не господь бог.

— Да? А чего же ты раньше молчал, я так надеялась.

Она встала и отошла к окну. Плечи ее безвольно поникли, и Марку вдруг стало стыдно. Чего он, в самом деле, набросился на жену? Ну откуда ей знать, что такое судебная система?

— Дина, — насколько мог, мягко произнес он, — ты знаешь, что это такое, когда необходимость качественно и в срок выполнить свою работу висит над тобой дамокловым мечом? Когда ты перестаешь нормально есть, спать, и все только потому, что постоянно мысленно тасуешь фигуры, переставляя их на воображаемой шахматной доске. Ты пытаешься сыграть партию и тем самым докопаться до истины. Тебе знакомо это состояние?

Дина отрицательно качнула головой.

— А потом, когда ты все-таки находишь эту самую чертову истину, оказывается, что она никому не нужна.

— Почему?

— Потому что наша судебная система имеет глубоко обвинительный уклон.

— То есть?

— То есть готовность судьи априори согласиться с предъявленным обвинением. Естественно, вся судебная процедура при этом рассматривается не более чем скучный ритуал.

— Не может быть, я тебе не верю, Марк. Ты просто не хочешь браться за дело и ищешь причины.

— Я понимаю, тебе, человеку, далекому от правосудия, это кажется дикостью. Но, однако, это так. Если человек попал в эту мясорубку, его ничто не спасет.

— Так не бывает. Выход всегда есть. Даже из желудка удава как минимум два выхода.

— Очень остроумно. Но вся беда в том, что наше правосудие весьма мало напоминает известный анекдот.

Марк опять начал распаляться, и Дина состроила несчастную мину.

— Марик, но не может же быть, чтобы не было ни единого шанса. Кого-то же оправдывают, в конце концов!

— Меньше телевизор смотри, — буркнул Марк. — У нас процент оправдательных приговоров сейчас ничтожно мал, а с каждым годом становится все меньше и меньше.

— Ну и что, что мал. Он же все-таки есть! — не сдавалась Дина.

— Да, есть. Можешь со спокойной совестью списать его на чудо.

— Знаешь, если ты боишься, что проиграешь, то так и скажи.

— Да, боюсь! — вспылил Марк. — У меня сейчас идеальная репутация, клиенты знают, что если наняли меня, то я сделаю все, от меня зависящее, и даже больше. А взяться за заведомо проигрышное дело, да еще такое, о котором судачит весь город, это надо быть круглым дураком.

— Если вам досталось болото — сделайте из него пруд.

— Это ты к чему сейчас сказала?

— Даже если тебе ничего не удастся сделать для парня, ты приобретешь еще большую известность. Тебя знали некоторые, а так узнают все.

Марк сел в кресло и закинул ногу на ногу.