— Нет, — улыбнулся Долгушин. — С прошлым делом об убийстве его отца, которое, собственно, и привело меня сюда, — почти полная ясность. Меня интересует другое. Почему вы вдруг оказались рядом? Простите, но мне показалось, что вы чуть ли не друзья!

— Друзья? Нет! — поспешил ответить Павел. — Просто делаем одно дело!

— Нет спору, каждый человек вправе выбрать себе любой труд, если он приносит пользу обществу. Всякого вида промыслы в последнее время приобрели заметное распространение в колхозах и совхозах. Особенно там, где хозяйства оказались в трудных условиях. Директор показал мне некоторые итоги работы подсобного цеха. Явление это, конечно, временное, совхоз никогда не перейдет на изготовление брошек и приколок. У него другие задачи.

Многое продумал Павел, когда начинали это прибыльное дело. Многие острые углы постарался обойти. Но не потрудился взглянуть, как выглядит со стороны его появление в совхозе, как расценят его занятия галантерейными изделиями. Вид у него был респектабельного столичного интеллигента. Об этом говорили не только хороший вкус и умение одеться, но и манера держаться, умело вести беседу.

— Вы окончили Строгановское училище, — продолжал Долгушин. — Путь в настоящее искусство открыт не каждому, но, наверное, изготовление галантерейных изделий — это тоже не выход из положения. А? Или я не прав?

Вот оно, первое испытание. В сознании Павла быстро, словно кадры из немого фильма, проносились те дни, с которых все началось: знакомство с прекрасной женщиной на Рижском взморье, страстная влюбленность, ее капризная категоричность, знакомство с Алояном и К... Бред какой-то, бред, бред, бред... Ведь всем ясно, что это не для него, не для таких, как он. Этим могут заниматься люди из другого мира, чуждого ему. Он к ним не должен иметь никакого отношения. Господи, как запутался. Что делать? Как тошно, мерзко и страшно!..

Чтобы не молчать, как-то ускользнуть от ответа, Павел попробовал перевести разговор на Погребинского, догадываясь, что именно здесь скрывается какая-то опасность.

— Что с Погребинским? Почему вас тревожит наше знакомство?

Долгушин на минуту задумался. Ему не хотелось говорить о прошлом Погребинского, но выяснить, что же все-таки свело вместе, объединило столь разных людей, да еще загнало их в такую глушь, было необходимо. Долгушин, прекрасный логик, пока не мог ничего объяснить, но чувствовал, что все это неспроста.

— Я полагаю, — начал он, — что вы знакомы с основами электротехники. Возьмите аккумулятор. Обыкновенный автомобильный аккумулятор. Соедините проводом минусовую и плюсовую клеммы. Полярно противоположные заряды. Что произойдет? Ну, ну! Почему вы боитесь сказать, ведь знаете, не можете не знать. — Он лукаво смотрел на недоумевающего Павла.

— Замыкание? — почему-то с вопросительной интонацией произнес тот.

— Искра! Провод сплавится. Они несоединимы. А если не возникнет искра? Стало быть, аккумулятор разряжен. Негоден... Если взять вас и Погребинского, то, соединив вместе, мы получим точно такую же оплавляющую искру, что и при коротком замыкании, уверяю вас, Павел Михайлович. И не смотрите на меня так обиженно. Ну так вот: если вы соединились вместе, то, стало быть, что-то произошло или с вами, или с Погребинским. Или он принял тот же полярный заряд, что был у вас, или вы приняли его заряд...

— Погребинский судим! — не выдержал до этого молча слушавший Андронов. — Он указал в анкете, что отбывал наказание.

«Час от часу не легче, — пронеслось в голове у Павла. — И это они, Алоян и Диана, называют осторожностью и предусмотрительностью! Нет, все это бред какой-то. Ахинея! Чушь! И в этом во всем замешан я...»

— Не за хозяйственные преступления! — добавил Андронов. — Иначе я его не допустил бы к материальным ценностям. Рецидивов к прежнему я у него не заметил.

— Все это значительно сложнее, — заметил Долгушин. — Наказание он отбыл, и повторения, я думаю, не последует. Сегодня речь о другом! Сколько вы, Горин, — он обратился к Павлу, — зарабатываете здесь, в совхозе?

— У меня под рукой ведомости. Вот они, пожалуйста. Все чин чинарем, — поспешил Андронов.

Долгушину было безразлично, кто ответит. Андронов развернул ведомость, в это время в дверь постучали. Не дождавшись разрешения, в кабинет вошел Погребинский.

— Простите, товарищ Долгушин! Поскольку вы заинтересовались деятельностью цеха, мне думается, и я могу быть полезным.

— Вы ошибаетесь. Деятельностью цеха я не интересовался.

— Тогда извините! — Погребинский поспешил исправить свою оплошность и попятился к двери.

— Минутку! — остановил его Долгушин. — Раз уж вы здесь, разрешите мне задать вам и Горину один вопрос. Личное, так сказать, любопытство!

— Личное или лишнее? — попытался шутить Погребинский.

— А это уж как вам угодно. Скажите, как и где вы познакомились?

Лицо Погребинского расплылось в плутоватой улыбке.

— Я с удовольствием удовлетворю ваше любопытство. Нас познакомила очаровательнейшая женщина! Супруга Горина. Они случайно проездом оказались в Умани, я им помог получить в гостинице номер, показал Софийку! Великий мемориал великому творчеству великих художников. С Павлом я не был знаком, а с его супругой встречались в Ленинграде у общих знакомых. Признаюсь, имел я в мыслях приударить за этой женщиной, но сразу же получил от ворот поворот. Не по Сеньке шапка! Так она мне сказала. Победили таланты моего коллеги. Вы удовлетворены?

«Ох, колобок, колобок!» — Долгушин усмехнулся.

— У меня нет больше к вам вопросов. Извините, что оторвал от занятий...

Долгушин и Андронов остались вдвоем.

— У вас есть подозрения? — спросил Андронов.

— Да нет, просто удивил меня этот альянс...

Погребинский легко перепрыгивал через лужи, Павел шел сзади, не разбирая дороги. Ноги как ватные, куда-то постоянно проваливаются, в висках стучит молоточек, в ушах противный не то писк, не то гудеж какой-то. Одним словом, тошно.

Погребинский остановился на пригорке, оглянулся.

— Ловко я его подсек? Всегда надо ближе к правде держаться, около ходить! Недооценивал меня папаша, говорил, что я не больно-то умен, да ошибся, видать. А что: правильно я говорю, Паш?

— Он обо всем догадался! — думая о своем, пробормотал Павел.

— Догадка на вороту не виснет!

— Хватит шутовства! Хватит! Сколько же можно ерунду-то пороть!

— Брось, и не такими крутят! Да и дело наше не по его профилю!

Павел остановился рядом с Погребинским.

— Ты что, ничего не хочешь понять? Искал куда подальше скрыться от милиции, а у нее с тобой давние счеты. Все, надо сворачивать, если Андронов сам не свернет!

—