Алоян говорил, что очень хорошо идут изделия под янтарь. Самая простая форма для литья — ягода. Павел нарисовал ветку черешни и подвесил к ветке пять янтарных ягодок. Латунную ветку необходимо оттенить, ягодки на гибких прутьях сделать прозрачно-янтарными.

Испортили до полсотни заготовок, пока получился такой жук, каким его задумал Павел. С черешней оказалось намного проще. Полистирол легко плавился, превращаясь в массу, действительно похожую на янтарь. Формовка ягод технологически не сложна. Тут возникали даже варианты: две крупные ягоды, три мелкие, три крупные, две мелкие... Изготовили образцы изделий: по десяти штук, повезли в Ленинград показать Алояну.

Он не выразил восторга, но снизошел до одобрения — на первый случай, дескать, и это можно принять.

На следующий день на базе галантерейной торговли состоялся смотр образцов продукции, был составлен договор на ее поставку. Погребинский тут же отправился на поиски сырья. Полистирол и латунная лента не дефицит, заявка совхоза была легко удовлетворена. Действовали осторожно, соблюдая все правила игры.

С «левой» латунью обошлось — Погребинскому удалось купить большую партию в магазине «Юный техник». С полистиролом оказалось сложнее. Пришлось прибегнуть к нежелательной комбинации. Два мешка полистирола доставил ему один из рабочих со склада. Попросту говоря, это было краденое сырье.

«Да кто и когда узнает? — решил Погребинский. — Нас было только двое. Этот работяга не ведает, как меня зовут и откуда я, а я о нем знаю, что зовут его Петей, и все. Да кому в голову-то придет?»

Об этом не сказал даже Павлу. Радовало другое: сырья — чуть не на год работы, а его можно сдать в багаж и домчать до нужной станции на поезде. Это не то что возить сырье на консервный заводишко!

Свои полистирол и латунь Погребинский на время припрятал в сарае, рядом с домом, где снимал квартиру. Начинать надо было с выпуска совхозной продукции, осмотреться, прикинуть, кому из рабочих можно поручить изготовление неучтенки. Кто падок на деньги и в то же время молчун, не проболтается. Такой мужик нынче в дефиците, не валяется. Деньги-то каждый любит, а вот язык за зубами держать...

Карачаев постоянно твердил Гарику, что с оплатой за неучтенку надо быть очень осторожным. Первая опасность — это сырье. Сэкономил заводское сырье, изготовил из него продукт для собственной реализации — вот тебе уже статья за хищение государственного имущества. Заплатил рабочему из совхозной кассы за изготовление неучтенной продукции — еще одна статейка из того же кодекса. В том и фокус, чтобы проскочить в узенькую воронку, в щель, в игольное ушко. Очень многие пренебрегают этими правилами. Одни по жадности не хотят покупать сырье за свой счет, другие просто полагаются на авось, третьи — из-за самоуверенности: от всего, дескать, можно отвертеться, если ум имеется.

«Закон любит классику! — поучал Карачаев. — Закон любит точность. Отклонение смерти подобно».

Но если платить из рук в руки, кто же не догадается, что не все тут чисто? Опасность! Возьмет деньги работяга и пожелает заняться шантажом, тогда как?

Потом Павел удивится, что, продумывая и рассчитывая все детали дела, ни он, ни Погребинский, никто иной не взяли в расчет самой вопиющей бессмыслицы: в животноводческом совхозе изготавливать латунную бижутерию! Рабочие подсобного цеха на пустяковой работе зарабатывали гораздо больше, чем рабочие животноводческой фермы на холоде, в грязи. Не посмотрели, как со стороны будет выглядеть их доходное дело.

Первые прессовки и отливки сделал сам Павел. Первой запустили на поток брошь «жук». К концу дня все рабочие освоили операции. Дело пошло. За неделю было изготовлено и собрано около тысячи таких украшений.

— Куда эту уйму? — воскликнул ошеломленный Андронов. — Эти жуки сами-то не расползутся по покупателям.

Он что-то подсчитал на бумажке и строгим взглядом окинул Павла и Гарика:

— Совхозная продукция?

— Совхозная! — ответил Погребинский.

— А есть и не совхозная?

— Нет! — твердо ответил Погребинский.

Андронов нахмурился.

— Верю! Дело, мальчики, серьезное. Если будет и не совхозная, — я вам не защитник.

Погребинский погрузил тысячу жуков в чемодан и поехал в Ленинград. На галантерейной базе продукция была одобрена, первую партию изделий направили в небольшой магазинчик.

Людное место: нужно не нужно, каждый зайдет. Директора на месте не было. Погребинский передал «жуков» товароведу Тамаре. Она положила на ладонь несколько брошей, ее тонкие брови поползли вверх, черные глаза заблестели. Позвала продавщиц:

— Глядите, девочки! Такого у нас еще не бывало! Товар пойдет!

Она тут же нацепила на свитер «жука» с синеватыми крыльями. Товар пересчитали и выставили десяток на прилавок.

Погребинский пошел в торговый зал и делал вид, что рассматривает галстуки, сам же искоса поглядывал, что происходит вокруг.

Время к вечеру, в магазине толкались покупатели. Вот новый товар заинтересовал двух старшеклассниц: купили сразу двух «жуков», тут же приладили их к пальто. Не прошло и пяти минут, как еще десяток брошей ушли с прилавка. Покупали их не все, но те, кто заходил в магазин, непременно задерживали на них свое внимание.

Погребинский прошел в служебное помещение.

— Хороший признак! — заметила Тамара. — Иные брошки лежат годами...

Гарика подмывало начать с Тамарой деловой разговор, предложить ей неучтенную продукцию, но побаивался открываться незнакомому человеку. Не теряя времени, добежал до «Севера», купил самый дорогой торт, набор шоколадных конфет, две бутылки «Шампанского» и вернулся в магазин. Тамара тут же поставила греться электрический чайник. Продавщицы по очереди бегали в подсобку лакомиться тортом и конфетами.

У старшеклассниц оказалась легкая рука. Сначала на «жуков» совершили набег несколько стаек школьниц, потом пошел народ с работы. «Жуков» расхватывали не только женщины, но и молодые люди — видимо, брали для подарка. К закрытию магазина распродали более двухсот штук.

Погребинский внимательно приглядывался. Кассы в магазине нет, деньги за товар получают продавцы. Место бойкое — удачнее не придумаешь. Алояна можно не посвящать, без него обойтись, иначе и он войдет в долю. Наконец Погребинский решился. Он пригласил Тамару в ресторан. Она охотно согласилась.

Погребинский не разыгрывал из себя ухажера — росточком невысок, полноват, высоких женщин побаивался. Он был догадлив и сразу понял, что Тамара легко согласилась пойти в ресторан, предчувствуя деловой разговор, а не любовное приключение. Не ломаясь, она выпила коньячку, в ее темных глазах светились ирония и ожидание интересного предложения.

Гарик долго говорил на отвлеченные темы, потом перешел к делу.

— Товар пойдет? — спросил он, понизив голос.

— Похоже, пойдет! — ответила Тамара.

— А если