Я поддал газу, заставляя мотор крутиться быстрее, а мотоцикл — мелко вибрировать, и чуть приотпустил сцепление…

— Марш!..

Глава 9

Как только девушка присела, взмахивая ярким платком и давая старт гонки, я до отсечки выкрутил газ, заставляя двигатель взреветь на максимальных оборотах, и тут же наполовину отпустил сцепление.

Отпустил резко, совсем не так, как учила Ванесса и как следовало бы в идеальной ситуации, но я сделал это специально.

Мотоцикл прыгнул вперед, приподнимая переднее колесо, я навалился грудью на бак и слегка, совсем чуть-чуть прижал рычаг обратно, снимая с колеса часть нагрузки. И, как только мотоцикл снова прижал переднее колесо к асфальту, я плавно, но быстро отпустил сцепление уже полностью.

Может, я и новичок в деле управления мотоциклами, может, у меня и исчезающе мало шансов выиграть заезд даже у среднего пилота уровня Винсента… Но это не значит, что я не воспользуюсь каждым из этих шансов.

Кое-какое преимущество у меня перед ним есть.

Он постигал всё на практике, постоянно пробуя новые вещи и оттачивая их. Но он не пробовал тех вещей, о существовании которых не знает. А я, благодаря имплантированной Громовым памяти, в теории знал об управлении мотоциклами вообще все, что только знают суммарно все люди этой страны. Знал, как использовать и как применять. Не умел — это да, но учиться уже некогда. Придется осваивать на ходу.

Хотя нет, это не единственное преимущество, есть еще одно.

Этот кретин меня крепко недооценивает.

Настолько крепко, что даже не попытался стартовать быстрее, как я. Он явно ожидал, что я тронусь с места с черепашьей скоростью, а то и вовсе — несколько раз заглохну по пути, слишком резко отпустив сцепление и с испугу передавив тормоза.

И сейчас я, бросив взгляд в зеркало заднего вида, наблюдал, как Винсент, который даже не держался за руль мотоцикла, — настолько он был уверен в том, что я запорю старт, — резко отдаляется от меня. Спохватывается, хватается за руль, резко дергает газ, вздергивая мотоцикл на заднее колесо, чуть не падая назад, и летит следом за мной.

Поздно.

Я уже оторвался на три-четыре корпуса, и, пусть ему, скорее всего, не составит труда перекрыть эту фору, я уже добился своего. Какой-то жалкий новичок-неумеха обставил вызвавшего его на гонку какого-никакого, а профессионала. Ему это долго будут припоминать.

Но это все потом. А пока что — надо еще доехать до конца гонки живым.

Справа от дороги замелькали желтые прямоугольники, на которых толстыми черными линиями изображались галочки-стрелки, указывающие, что здесь дорога изгибается. Я снова бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида, убедился, что соперник еще далеко, и перестроился на внешний край дороги, чтобы иметь запас радиуса при прохождении поворота. Поджал передний тормоз, слегка сбрасывая скорость, приподнял задницу над сиденьем, перенося вес тела в сторону поворота и, насколько получилось, свесился с мотоцикла.

Это было немного похоже на сложный прием вольтижировки, когда жокей примерно так же свешивается с лошади набок, прикрываясь ее телом например от лучного обстрела, и не теряет при этом управление.

Но именно что «немного».

Мотоцикл, в отличие от лошади, не прыгал два раза в секунду вверх и вниз, но и скорости были несравнимые, как и высота самого транспорта. Если свешиваясь с лошади, можно было не опасаться, что заденешь что-то, то сейчас шероховатый асфальт, грубее любой самой крупной наждачки, с огромной скоростью проносился будто бы в каком-то сантиметре от визора шлема.

Казалось, останови я время прямо сейчас, то смогу рассмотреть как какой-нибудь муравей тащит травинку в свой муравейник.

Да, все же на вольтижировку это было похоже исключительно «механически» и не более того. В том, что касается ощущений и эмоций это было намного серьезнее… И страшнее.

Все же я совладал с собой и не закрыл газ, вовремя вспомнив, что, если я это сделаю, то тут же увалюсь внутрь поворота и, скорее всего, упаду. Поворот я прошел в ровном газу, но чуть было не забыл о том, что надо его добавить на выходе из поворота, и потому Винсент, маячащий в зеркалах, резко сократил отставание.

Ну это ничего, это ладно.

Жаль не поинтересовался у Ванессы, что у него за мотоцикл, какие у него сильные и слабые стороны, лучше ли он в поворотах или на прямых… Плевать, и так справлюсь!

В шлеме зашумел ветер — задумавшись, я не заметил, как почти что распрямился в седле, будто снова сидел на лошади, и воздушный поток, вместо того, чтобы обтекать шлем, начал задувать в вентиляционные каналы и сквозить.

Выдохнув, я снова прижался к седлу, пряча голову за обтекателем и еще поддал газу.

Дорога снова пошла на изгиб, но теперь уже продолжительный, не крутой и не опасный — я даже не стал свешиваться с мотоцикла, а только слегка подрулил, чуть заваливая его в поворот и стараясь удержать на траектории газом и сцеплением. Наклон и даже поворот руля были такими несущественными, что в зеркалах я продолжал видеть висящего на хвосте Винсента.

Что-то я все же делал неправильно — противник сокращал разрыв между нами.

Не скажу, что прямо стремительно, но отчетливо. И я даже знаю, что конкретно я делал не так — всё. У меня не было его опыта, его отточенных многократными повторениями движений, сведенных к абсолютному минимуму мышечных сокращений.

Каждый раз, когда нам приходилось переключать передачи, он это делал на сотую долю секунды раньше меня. Каждый раз, когда надо было повернуть — поворачивал руль на четверть градуса точнее. Каждое действие выигрывало ему капельку времени, но на длинной дистанции эти капельки сливались в целое море.

И у меня нечего было ему противопоставить, вот прямо совсем. Может, у меня и были все знания этого мира в области мотоциклов и управления ими, но у меня не было наработанных навыков.

А теория без практики, как известно, мертва.

Новый крутой поворот — и я снова сбросил газ, свесился внутрь траектории, и, по ощущениям, практически скребя коленом по асфальту, прошел в каком-то сантиметре от линии разметки, отделяющей обочину.

И тут же, не успел я выпрямить мотоцикл в вертикаль, как в заднее колесо что-то слегка ударило, а потом оно пошло юзом! Как будто шина взорвалась!

Первой мыслью было выжать тормоз, но я остановил себя и вместо этого открутил газ еще сильнее, несмотря на то, что был все еще в повороте. Заднее колесо крутанулось, поймало сцепление с асфальтом, и мотоцикл резко распрямился, выходя из поворота по траектории, которую я не планировал!

Конечно же, никакая шина не взрывалась — я бы это услышал, да и ощущения тогда были бы другие. А вот что конкретно произошло, я ответить не мог.

Зато знал, кто мог.

Винсент, который, пользуясь тем, что я вышел из поворота по длинной траектории, подрезал и обошел меня. На передней части обтекателя его мотоцикла отчетливо виднелась область содранной краски в ладонь размером, которой совершенно точно не было перед началом заезда!

Этот урод пытался убить меня!

Ну, если не убить — то покалечить, это точно! Он специально наклонился в повороте так, чтобы задеть своим мотоциклом мое заднее колесо, надеясь, что я упаду после этого! Вот же ублюдок!

Тут бы Винсенту открутиться и уйти в точку, окончатльно вынося этой гонке вердикт, в котором ни у кого, в общем-то, не было сомнений… Но нет. Уроду было мало.

Мало того, что он один раз уже попытался меня убить, размазать по асфальту так, что не соскребешь ни одним скребком… Теперь он хотел довести свою задумку до конца!

Вот значит почему ему так необходима была эта гонка — уязвленный тем, что произошло в баре, он мечтал о том, чтобы не просто унизить меня в ответ, он хотел меня буквально уничтожить!

И, так как его остановили другие гонщики и не позволили сделать это вне гонки, он решил провернуть это на треке, выставив все произошедшее или несчастным случаем, или, что вероятнее — моей собственной виной!

Ведь я сам признался, что совершенно не имею опыта управления мотоциклом — кто после такого признания удивится тому, что такой участник сошел с дистанции и превратился в пропитанный пылающим бензином кусок сплющенного металла?

Неплохой расчет, весьма неплохой.

И, если бы не имплантированная память вкупе с самоконтролем, я бы уже катился по асфальту… до первого твердого препятствия на моем пути.

Но Винсенту недостаточно неудачной попытки. Он намерен довести дело до конца, даже