Да, чувства были на пределе. Да, они усилились в десятки раз, но… Мое сознание было чистым. Я могла оттолкнуть его, но просто не могла. Я хотела этого монстра, и это было по-настоящему. Животная похоть до сих пор жила во мне. И чем больше я вспоминала о том, что случилось, чем больше ярких вспышек о его руках и чувственных губах на моем теле всплывало в сознании, тем больше тело загоралось новым голодом… По нему.

Ни один мужчина не вызывал во мне таких чувств как он, — агонии с первого прикосновения. Нечеловеческой страсти, заставивший позабыть о долге, чести и женихе…

Слезы бессилия покатились по щекам, и я взвыла от боли в груди.

— Господи, Диана… — тихо прошептала Энже.

И я зарыдала с новой силой, потому что она поняла. Поняла, потому что тоже была женщиной. Поняла, и скорбела по мне, гладя волосы и целуя в голову.

— Мой тебе совет, — она отерла слезы с моих щек и заглянула глубоко в глаза, — забудь. Выкинь это из головы и сопротивляйся изо всех сил. Эм не тот, кто может дать тебе ответное чувство. Ты помнишь Лив? — я кивнула, и грудь сжало болью неожиданной, нежеланной ревности. Кажется, я уже знала, что она мне скажет. — Лив продержалась дольше всех. Чуть больше месяца. Она искусная любовница. Ее обучали в каком-то борделе алияд. Вернувшись на Аркануум, она сразу задалась целью стать основной любовницей Мулцибера. И он пошел ей на встречу. Лив ходила здесь, нагло улыбаясь всем в лицо, — Энже скривилась, — думала, что это продлится вечно. Вот только… Ее век был недолог. Эм вышвырнул ее из своей постели, как только она начала требовать большего. Смеялся в лицо, когда она осыпала его проклятиями.

— Почему ты служишь ему? — я вся наполнилась болью, испытывая жгучую жалость к Лив. Теперь я понимала. Она была помешана на Мулцибере и избила меня тогда от отчаяния. Горького и безысходного.

— Эм великий человек, — серьезно ответила Энже. — Он гений и когда-нибудь завладеет всем миром. И знаешь, — хмыкнула она, — я хочу быть на его стороне. Но, — она вновь грустно посмотрела на меня, — он не способен на чувства. Может и был когда-то, но окаменел изнутри. Выжег в себе все человеческое. И никто не может винить его в этом. После всего, что Эм пережил, я удивлена, что он вообще выжил.

— Что он пережил? — тихо спрашиваю я.

— Это может тебе рассказать только он сам. Я не имею права разглашать тайны Основателя.

Энже поднялась, оставив мазь на кровати, и сколько бы я не упрашивала ее, больше не сказала ни слова.

Эм никогда не расскажет мне. В этом я была уверена. Между нами с ним все, что угодно, кроме откровенности.

За дверью послышались голоса, а потом створка вновь распахнулась, впуская его.

Желудок сжался коликами, а глаза наполнились ужасом. Конечности словно онемели, когда я увидела блуждающую усмешку на губах Мулцибера. Он впивался голодными глазам в мое полуобнажённое тело, и спокойно изучал ссадины и синяки.

— Как спаслось? — усмехается, сложив руки на груди. На нем черная майка, открывающая мне вид на его бугрящиеся мышцами татуированные руки и крепкую грудь. На бедрах мягкие тренировочные брюки черного цвета.

— Пошел ты! — Я задыхаюсь уже от одного его вида. Взгляда зеленых глаз, направленного на меня.

Эм смеется, медленно приближаясь, но в глазах стоит угроза. А я вся сжалась в комок на краешке кровати, не зная, чего ожидать от него.

Энже, поджав губы, попятилась, скрываясь за дверью, оставляя нас наедине.

Матрас жалобно прогибается под его весом, и Эм засовывает одну руку под одеяло, ловко хватая меня за щиколотку.

— Пусти! Не смей! Пошел прочь! — брыкаюсь изо всех сил, но он легко уворачивается от моих жалких потуг брыкнуть его или ударить, стискивая руки за спиной и усаживая к себе на колени.

— Сколько бессмысленных движений, — усмехается он. — Сегодня я не буду делать тебе больно, Диана. Если не будешь меня злить… — глаза многообещающе сверкают, и я затихаю, тяжело дыша.

Радуюсь, что надела нежно-бежевую сорочку с кружевом на оторочке и шорты из этого же комплекта.

— Сиди смирно, — командует он.

Разумеется, я не слушаю его, и вскакиваю, как только он освобождает мои руки из плена.

Эм шипит, матерясь, и бросаясь за мной следом. Я успеваю добежать до открытой двери и вижу глаза Энже, наполненные удивлением. В ту же секунду демон настигает меня сзади, с силой наваливаясь и захлопывая дверь тяжестью наших тел. Отрезая нас ото всего мира.

— Когда ты уже научишься исполнять то, что тебе говорят?! — рычит на ухо, больно вдавливая меня всей мощью тела в жесткое дерево.

— Никогда! — задыхаюсь, пытаясь оттолкнуть его. — Лучше сдохнуть, чем подчиняться тебе!

— Да? — его голос приобретает порочные нотки. Пальцы переплетаются с моими на уровне головы. — А вчера ты так не думала, Дианаааа… — и хрипло смеется, чувствуя, как я затихла и ослабла. Его нос погружается в мои волосы, и я слышу его горячее прерывистое дыхание.

Нет! Нет! Нет! Только не это…

Между бедер все начинает полыхать огнём, когда он прижимается ко мне пахом и я чувствую его возбужденную плоть.

— Ты уже мокнешь от моей близости, да? — шепчет он.

— Иди к черту! — голос слабеет, а глаза закатываются.

— Хочешь, я проверю?

Боже, это просто невыносимо! От перспективы того, что он будет трогать мое тело, меня прошибает волна мурашек, и Эм замечает это, впиваясь губами в мое плечо, всасывая кожу.

— Ты можешь сколько угодно говорить мне «нет», — шепчет он, продолжая оставлять укусы на коже, от которых расползаются новые волны мурашек, — но я чувствую, как ты дрожишь, слышу запах твоего возбуждения, Дианааа…

Его хриплый шепот погружает меня в состояние транса. Пальцы, скользящие по шелку и ныряющие в шорты, доводят до исступления. Его горячее тело зажигает меня, как спичку. А когда Эм проводит пальцами между нежных складочек, погружаясь во влагу между ними, мы синхронно стонем, и я содрогаюсь всем телом.

— Такая влажная… Уже… Горячая для меня… — погружает один палец внутрь, и я вскрикиваю, до боли упираясь обеими ладонями в дверь. Он начинает растирать чувствительную точку вращательными движениями, и я просто схожу с ума от пожара, полыхающего на коже. — Ты хочешь меня, — хрипит Эм, а я слышу его самодовольную улыбку. — Хочешь, чтобы я трахал тебя… Как ты это хочешь?..

— Отправляйся к дьяволу! — из последних сил, первые судороги уже подкатывают, а колени слабеют. Он вновь резко погружается