– Честное слово, больше никогда! – серьезно ответили брат с сестрой.

– Тогда идите спать, а я высушу ваши вещи к тому времени, как спустится ваша мама. Я выглажу их утром, пока буду ждать ребят.

– Вы просто ангел, – сказала Мавис, обнимая ее.

– Не то что вы, маленькие неслухи! – И миссис Пирс тоже обняла девочку. – А теперь ступайте и постарайтесь как следует выспаться.

Мавис и Фрэнсис спустились к очень позднему завтраку, чувствуя, что судьба все-таки не слишком к ним сурова.

– Ваши мамуля с папулей уехали на велосипедах, – сказала миссис Пирс, внося яичницу с беконом, – и вернутся только к обеду. Поэтому я разрешила вам выспаться. Малыши позавтракали три часа назад и пошли на пляж. Я велела вас не будить, хотя знаю – им не терпелось услышать, сколько креветок вы поймали. Думаю, они, как и вы сами, ожидали, что целую тачку.

– А как вы догадались, что они знают о нашей вылазке? – спросил Фрэнсис.

– Да они секретничали по углам и осматривали старую тачку так, что это рассмешило бы даже кошку. А теперь поторопитесь. Мне нужно помыть посуду… Ваши вещи уже почти высохли.

– Вы просто прелесть, – сказала Мавис. – А будь вы другой, что бы с нами сталось?

– Вы получили бы по заслугам: лежали бы в постели на хлебе и воде вместо того, чтобы есть чудесную яичницу с беконом и играть на пляже. Теперь вы знаете, что было бы, – заявила миссис Пирс.

На пляже Фрэнсис и Мавис нашли Кэтлин и Бернарда. Сейчас, при ярком свете жаркого солнца, казалось, что вчерашние приключения почти стоило пережить – хотя бы ради удовольствия рассказать о них тем двоим, которые все время лежали в безопасности в теплых сухих постелях.

– Но, сказать по правде, – призналась Мавис, когда рассказ подошел к концу, – вот сидишь здесь, смотришь на зонтики, на копающихся в песке детей, на вяжущих дамам, на курящих и бросающих камешки джентльменов – и с трудом веришь, что на свете есть волшебство. А все-таки, знаете, оно было.

– Это как радий и всякие другие штуки, о которых я вам рассказывал, – проговорил Бернард. – Вещи не становятся волшебными только из-за того, что их еще не открыли. Конечно, русалки существовали всегда, просто люди о них не знают.

– Но она разговаривает, – возразил Фрэнсис.

– Почему бы и нет? – спокойно сказал Бернард. – Даже попугаи разговаривают.

– Но она говорит по-английски, – настаивала Мавис.

– А как еще, по-твоему, ей говорить? – невозмутимо спросил Бернард.

Итак, в приятном солнечном свете, между голубым небом и мелким песком, приключение с русалкой, казалось бы, подошло к концу и превратилось всего лишь в рассказанную сказку. И когда все четверо медленно отправились домой обедать, думаю, им было немного грустно оттого, что все закончилось вот так.

– Давайте сделаем круг и взглянем на пустую тачку, – сказала Мавис. – Она напомнит нам о той, что в ней была, как дамские перчатки напоминали трубадурам о дамах.

Тачка стояла там, где ее оставили, но не пустая. В ней лежал очень грязный сложенный листок бумаги, подписанный карандашом неровными буквами: «Фрэнсу. Открыть».

Фрэнсис открыл и прочитал вслух:

«Я снова тут и она снова тут и хочет штоб вы были тут глубокай ночю. Руб».

– Ну, я не пойду, – сказал Фрэнсис.

Голос из кустов у ворот заставил всех вздрогнуть.

– Притворитесь, что не видите меня, – сказал Блестящий Мальчик, осторожно высовывая голову.

– Похоже, ты обожаешь прятаться в кустах, – заметил Фрэнсис.

– Угу, – коротко ответил мальчик. – А вы разве не собираетесь… Ну, увидеться с ней снова?

– Нет, – сказал Фрэнсис. – С меня надолго хватит «глубокой ночи».

– А ты пойдешь, мисс? – спросил мальчик. – Нет? Вы… трусоватая команда. Ну тогда пойду я один.

– Значит, пойдешь?

– А ты как думал? – хмыкнул мальчик.

– На твоем месте я бы тоже пошел, – сказал беспристрастный Бернард.

– Нет, не пошел бы, – возразил Фрэнсис. – Ты даже не представляешь, какая она противная. Я сыт ею по горло. Кроме того, сейчас нам просто не выбраться из дома глубокой ночью. Миссис Пирс будет начеку. Нет уж… никаких вылазок.

– Но вы должны что-то сделать, – сказала Кэтлин. – Не можете же вы все бросить на полпути. Если бросите, я вообще не поверю в волшебство.

– На нашем месте тебе бы хватило волшебства, – парировал Фрэнсис. – Почему бы вам самим не пойти? Тебе и Бернарду?

– А что, я не против, – неожиданно заявил Бернард. – Только не глубокой ночью, потому что я наверняка уроню ботинки. Ты пойдешь, Кэти?

– Ты же знаешь, я с самого начала хотела пойти, – укоризненно напомнила Кэтлин.

– Но как? – спросили все остальные.

– Тут надо подумать, – сказал Бернард. – Вот что, парень, нам пора на обед. Ты после здесь будешь?

– Ага. Я никуда не собираюсь. Может, притащите мне чуток еды? Я ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Тебя перестали кормить в наказание за то, что ты промок? – дружески спросил Фрэнсис.

– Никто и не узнал, что я промок, – мрачно ответил мальчик. – Я не вернулся к палаткам. Я дал деру, свалил, сделал ноги…. сбежал.

– И куда же ты теперь?

– Без понятия, – ответил Блестящий Мальчик. – Я убегаю откуда-то, а не куда-то.

Родители Мавис, Фрэнсиса, Кэтлин и Бернарда были очень разумными людьми. Будь они другими, эта история никогда бы не случилось. Они любили общаться со своими детьми не меньше остальных известных вам отцов и матерей, но не суетились вокруг них постоянно. И они прекрасно понимали, что детям не хочется абсолютно всегда находиться под родительским надзором. Поэтому было много хороших минут, которые вся семья проводила вместе, но бывали и такие моменты, когда отец и мать уходили вдвоем и наслаждались своей взрослой жизнью, а дети наслаждались своей детской. Случилось так, что именно в тот день в Лимингтоне должен был состояться концерт, и папа с мамой собрались на него сходить. Они спросили детей, не хотят ли те присоединиться, и ответ был настолько же вежливым, насколько твердым.

– Что ж, хорошо, – сказала мама, – тогда занимайтесь чем угодно. Я бы на вашем месте поиграла на берегу. Только не заходите за утес, потому что во время прилива это опасно. Держитесь на глазах береговой охраны, и все будет в порядке. Кто-нибудь хочет еще пирога? Нет? Тогда я, пожалуй, побегу переодеваться.

– Мама, можно, мы отнесем пирог и еще что-нибудь маленькому мальчику, который сказал, что ничего не ел со вчерашнего дня? – вдруг спросила Кэтлин.

– А где он сейчас? – поинтересовался отец.