– О Пирре?

– Да! О нашей Пирре! Ну же, Семела! Пирра – это та рыжая девчонка, что была нашей самой первой воспитанницей. Помнишь, как мы с ней намучились?

– Конечно, госпожа, припоминаю. Дикарка из племени скифов, рыжеволосая и кожа вся в веснушках, её увезли куда-то на Крит.

– Нет, на Эвбею.

– Что же с ней случилось? Почему вы о ней вспомнили, госпожа?

– Она вернулась, сейчас она здесь, в Прекрасной Гавани.

– Надеюсь… она не сбежала от своего господина? – осторожно спросила Семела.

– О нет! Она теперь свободна и богата. Все мужи города бьют поклоны у её ног. Говорят, молодой отпрыск одного очень богатого семейства, просто сходит от неё с ума. Осыпал девушку золотом с головы до ног и утверждает, что она на самом деле ожившая золотая статуя.

Семела вгляделась в лицо Исмены, уж не жалеет ли бывшая гетера о привольной и весёлой жизни? Но хозяйка дома тут же развеяла подозрения своей служанки, заговорив о другом:

– Пирра в городе давно, но так и не соизволила прийти ко мне, – проговорила Исмена с обидой, – а ведь благодаря мне…, – женщина посмотрела на Семелу и исправилась, – благодаря нам она живёт как царица. Кем была эта скифянка, если бы я не купила её, не воспитала? Кочевала бы по степи в своей провонявшей дымом кибитке, да терпела бы грубости от своего дикого муженька. Неблагодарная!

– Да, госпожа, – поддакнула Семела, думая о своём.

Она хорошо помнила Пирру, как, впрочем, и остальных воспитанниц, что покинули школу гетер и отправились в чужие земли к своим новым хозяевам. Исмена старалась не оставлять своих выпускниц в Прекрасной Гавани и даже в Таврике. О судьбах уехавших девушек Семеле ничего не было известно, и вот одна из них вернулась… Служанку несколько смущало негодование Исмены, вроде её госпожа всегда считала нужным скрывать, что школа принадлежит ей. С чего вдруг она бранит Пирру? Неужели тщеславие, что она вырастила самую востребованную в городе гетеру, превысило осторожность?

– Для школы было много пользы, если бы в городе узнали, что Пирра наша воспитанница, но с другой стороны… неизвестно, как поведут себя родственники моего покойного мужа, вдруг они наговорят что-нибудь моему мальчику или, того хуже, запретят ему приходить ко мне.

Исмена ещё некоторое время расхаживала по комнате, сетуя на то, что не может открыто гордиться своими успехами. Наконец, она умолкла и остановилась в задумчивости у раскрытой двери ведущей на небольшую террасу. За террасой начинался великолепный сад, с цветниками, лужайками и плодоносными деревьями. Исмена тратила большие деньги на поддержание сада в таком же превосходном порядке, что был при жизни её супруга. Пока хозяйка дома любовалась видами, Семелу одолевали сомнения, она вдруг поняла, что не хочет сообщать Исмене новость, с которой пришла в её дом. Возможно, впервые в жизни женщина осознала, что несёт ответственность за судьбы своих воспитанниц. Она догадывалась, почему Пирра не хочет видеть свою прежнюю хозяйку. Юная дикарка, вырванная из своей привычной жизни, отчаянно сопротивлялась, попав в школу гетер. Она отказывалась есть непривычную еду, спать на непривычной постели, носить чужую одежду, произносить непонятные слова. Бить своих воспитанниц Исмена запрещала, не из жалости – боялась испортить их внешний вид, поэтому для усмирения непокорных использовались иные методы. И если Исмена гордилась триумфом своей бывшей ученицы, то Пирра, скорее всего, помнила совсем иное – унижения и страдания через которые ей пришлось пройти. Пока Семела размышляла, как ей распрощаться с хозяйкой дома, Исмена очнулась от своей задумчивости и спросила:

– Что за дело привело тебя ко мне, Семела?

– У меня для вас важная новость, госпожа, – нехотя вымолвила женщина.

– Говори.

– Была сегодня на агоре, встретила там Бута.

– Бут – это тот торговец, у которого мы купили Левкею?

– Да госпожа, это он, – подтвердила служанка.

– Ну, и что этот Бут? – спросила Исмена усаживаясь в кресло, – хочет предложить нам что-то из своего товара?

– Нет, госпожа, он расспрашивал меня о Роде.

– Рода? Зачем она ему?

– Спрашивал, какую цену вы за неё хотите, госпожа.

– Ты сказала ему, что её собирается выкупить брат?

– Сказала, госпожа. Он очень сожалел, что эта девушка не продаётся, говорил, есть у него покупатель готовый заплатить хорошие деньги.

– Он может выбрать любую другую, – заметила Исмена.

– Я сказала ему об этом, госпожа, но ему нужна именно керкетская девушка.

– Не понимаю…

– У одного из его клиентов недавно случилось горе – в родах умерла его любимая наложница, керкетская красавица, которую он купил несколько лет назад на невольничьем рынке.

– А! Теперь понятно, этот человек хочет новую наложницу, и она должна быть из керкетского племени.

– Вы всё правильно угадали, госпожа, – закивала Семела.

– Жаль! Я уже пообещала брату Роды, что верну ему сестру, как только он заплатит выкуп.

– Ну что ж, госпожа, если вы всё уже решили…

– Интересно, сколько Бут готов был заплатить за нашу Роду? – перебила её Исмена.

Семела всё ещё сомневалась, потом, вздохнув, решила – всё равно Исмена, рано или поздно, узнает о предложении Бута. Очень щедрую цену пообещал заплатить работорговец за керкетскую красавицу и не нужно быть Мойрой, чтобы предсказать, как поведёт себя хозяйка школы. Одно утешение, в этой цене есть и её, Семелы, доля, очень весомая доля. После того, как старая служанка пересчитала все свои сбережения, она поклялась экономить каждый обол. Предложение Бута пришлось весьма кстати. Семела открыла было рот, но не смогла произнести ни слова, словно железная рука сдавила ей горло.

– Что с тобой Семела? Ты не здорова? – спросила Исмена, – присядь, – она указала на кресло.

Сидя в кресле, Семела медленно приходила в себя. Краем своей накидки она вытерла вспотевший лоб, перед её глазами неожиданно возникла рука с чашей, женщина подняла голову и увидела рядом с собой рабыню, которая и протягивала ей серебряный килик. Старая служанка удивилась, что даже не заметила, как хозяйка дома подозвала девушку и приказала подать Семеле вино. Вино оказалось таким терпким, что она поперхнулась и закашлялась. Да что это с ней такое? Она бросила осторожный взгляд на Исмену, не рассердилась ли на неё госпожа за эту немощь, но Исмена, всегда такая нетерпеливая, ждала, когда её служанке станет лучше.

– Как ты, Семела? – участливо спросила женщина.

– Благодарю, госпожа. Полегчало. Я, наверное, пойду, не буду вас задерживать.

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

– Вопрос? Какой вопрос, госпожа?

– Сколько Бут предложил тебе за нашу красавицу?

– 20 мин, госпожа.