Кодр опустил глаза, чтобы не видеть слабости своего господина, и быстро вышел из покоев. Покинув в спешке дом, раб-управляющий сбавил шаг и по улице шёл, уже не торопясь, наслаждаясь тёплым погожим днём. Он был уверен, что гетера ему также не откроет, поэтому решил отодвинуть момент возвращения домой как можно дальше. Мужчина свернул к агоре, он любил главную площадь города за многолюдность, за возможность поглазеть на хорошеньких женщин, подивиться на разные заморские товары, обновить запас городских новостей и сплетен. Кодр остановился, чтобы послушать городского глашатая, тот как раз выкрикивал имена горожан, подлежащих штрафам за различные правонарушения. Навострил уши – не назовут ли имя его господина. Лёгкий толчок в спину заставил его обернуться, перед ним с масляной улыбкой стоял Бут.

– Приветствую тебя, Кодр, – слегка кивнул работорговец.

– А, Бут! Привет, – откликнулся управляющий.

– По делам здесь или решил развлечься?

– И то, и другое, Бут.

– Я, знаешь ли, тоже люблю потолкаться на агоре, узнать, что продают, что покупают…

– В твоём деле без этого нельзя, – согласился Кодр, – за этим все к тебе и идут – за знанием, – немного помолчав, добавил, – о моей просьбе не забыл?

– Помню, помню, – закивал головой Бут, – есть подходящая девочка, но…

– Что ещё? Не вздумай торговаться, Бут, цена и так запредельная.

– Как и твоя доля, – быстро произнёс работорговец, – не понимаю, зачем тебе столько денег – живёшь на всём готовом, – язвительно добавил Бут.

– Не твоё дело, – хмыкнул в ответ мужчина.

– Ладно, не будем ссориться, давай-ка отойдём в сторонку, и я тебе всё объясню.

Мужчины покинули агору и переместились к стое, возле которой в это время дня было не так много людей.

– Подходящего ребёнка сейчас у меня нет. Была одна девчонка, но я перепродал её ещё весной, наварился неплохо. Кто ж знал…

– Нельзя ли её выкупить?

– Трудно, трудно, – вздохнул Бут и тут же пояснил, – я не торгуюсь, цена останется прежней, клянусь Зевсом.

– Да поразят тебя его стрелы, если ты солжёшь!

– Я же поклялся тебе, Кодр, – обиделся Бут.

– Ладно, – смягчился мужчина, – товар хотя бы в городе?

– В городе, – кивнул Бут, – вот только и у меня есть сомнения насчёт тебя, Кодр. Не получится ли так – когда я договорюсь с хозяином рабыни, твой господин передумает.

– С чего это?

– Ну, знаешь, – замялся мужчина, – всякое люди болтают…

– Ты про что?

– Слышал, в Совете вроде сильно сердятся на господина Агафокла, некоторые поборники нравственности призывают прибегнуть к остракизму.

– Не посмеют! – уверенно сказал Кодр.

А у самого появился холодок в груди, вот до чего дошло, голосование за изгнание из города – это не шутки.

– Вот и я так думаю, но хотелось бы гарантий. Потому как есть ещё господин Идоменей, что будет, если он урежет господину Агафоклу содержание? – почти шёпотом спросил работорговец.

Кодр насупился, ему было неприятно обсуждать с Бутом дела своего господина. До чего докатился потомок благородного рода, что его имя треплют все, кому не лень! Что касается господина Идоменея, неизвестно, как он себя поведёт. Последнее время Кодр замечал, что бывшему опекуну Агафокла до смерти надоели выходки племянника жены. Но вслух он сказал:

– Мой господин имеет полное право распоряжаться своими деньгами как ему заблагорассудится, господин Идоменей лишь хранит и умножает его капитал.

Бут почувствовал, что не стоит больше ничего говорить Кодру, мужчина понимал, что порядочный слуга никогда не будет обсуждать поведение своих господ с посторонними людьми, а Кодр был именно таким. Разговор прервался, и мужчины, раскланявшись, разошлись в разные стороны.

Кодр, всё также не спеша пошёл в сторону гавани, ему почему-то захотелось взглянуть на корабли. Несколько триер и лембов со спущенными парусами покачивались у причала, более мелкие судёнышки лежали на берегу, уткнувшись в песок, словно выброшенные на берег рыбины. Быстро оглядев суда, Кодр не нашёл знакомого знака, который отличал корабли господина Идоменя. Раб-управляющий вздохнул, неизвестно, когда господин Идоменей прибудет в город. Кодр ждал возвращения торговца с надеждой, понимая, что только он сможет повлиять на поведение господина Агафокла. В то же время Кодру было жаль молодого хозяина, такого слабого и глупого.

Как он и предполагал, дверь ему никто не открыл. Куда она всё-таки подевалась? Но Кодр, не собирался возвращаться домой с дурными новостями, он высмотрел удобное местечко для наблюдения за домом Пирры в тени тутового дерева. Достал из сумы заранее припасённые флягу с водой и мешочек с орехами, пустую сумку бросил на землю и уселся на неё. Сидеть было неудобно, но всё же лучше здесь провести время, чем выслушивать брань хозяина. Кодр покинул свой пост, когда уже совсем стемнело, уходя, он несколько раз оглянулся, надеясь увидеть проблеск огня, где-нибудь между створками ставень, но дом был мёртв. Почёсывая голову, он также медленно шёл обратно домой, стараясь придумать, как объяснить столь долгое и бесплодное своё отсутствие. Когда раб-привратник открыл ему дверь Кодр спросил:

– Как господин?

– Спит.

– Давно? – шёпотом спросил Кодр, словно боялся, что господин Агафокл проснётся и услышит его.

– Да почти сразу уснул, как вы ушли.

– Ух! – с облегчением выдохнул Кодр.

Утром – как гром среди ясного неба, никуда Пирра не уехала, хотя многие считали, что красавица тайно покинула Прекрасную Гавань. Как солнце надолго не спрятать за тучами, так и красивую, для многих такую желанную женщину, не утаить в многонаселённом городе. Видели её в одном из храмов, одета скромно, золотые пряди туго скручены под косынкой, глаз не поднимает, видно, что не хочет быть узнанной. В маленьком, неприметном домике на берегу залива обитает теперь красавица, готовит вкусные кушанья и ждёт к ночи своего возлюбленного, одного единственного, других не надо! Не нужны ей ни злато, ни серебро, ни восторги, ни восхваления. Надоели бесконечные праздники и пиры. Избранник её не богат, если не сказать, беден.

Когда до Агафокла дошли новости, что Пирра влюбилась в начальника городской стражи его лицо побелело от обиды. Он хорошо знал этого тридцатипятилетнего мужчину, который был полной его противоположностью – крупный, широкоплечий, покрытый толщей мышц как бронёй. Неутомимый воин и прекрасный наездник, он последние два года командовал городским гарнизоном и слыл строгим немногословным человеком. Много раз, когда симпосии в доме Агафокла были слишком шумными, этот страж приходил наводить порядок. Возможно в один из последних визитов он и приглядел себе Пирру. Но она! Чем смог привлечь этот суровый муж легкомысленную гетеру? Чтобы скрыться от позора Агафокл затаился в доме и никого не принимал. Даже из опочивальни своей не выходил, только требовал, чтоб ему подавали неразбавленное вино. Кодр, наблюдая, как рабы носят в покои господина кувшины, только качал головой. К полудню прибыл гонец из Тритейлиона с посланием от госпожи Федры. Привычно вскрыв письмо Кодр читал: «…я немного сержусь на тебя, мой милый племянник, что ты давно не был у меня… понимаю как много дел свалилось на тебя из-за отъезда моего супруга… пиши хотя бы, чтобы я знала, что у тебя всё в порядке…» Раб-управляющий достал из ящика письменные принадлежности и небольшой кусок пергамента, усевшись на полу около низкого столика обмакнул кончик серебряного стиля в чернильницу и, немного подумав, вывел на выбеленной поверхности листа: «Моя дорогая, моя ненаглядная тётушка, приветствую тебя…»