— Вы Александра? Здравствуйте, Саша, я Роман.

Она стояла и беспомощно смотрела на него, и даже сил поздороваться не было. Он заметил, наклонился и спросил довольно участливо:

— Что с вами? Вам плохо?

«Нет, мне не плохо. Я всего лишь умерла. Снова». Но смогла взять себя в руки и отошла от порога, приглашая его войти.

— Нет. Вам показалось. Идите, Илюша там, он спит.

Роман прошел в комнату и остановился, глядя на сына. А Саша смотрела на Романа. Он изменился, морщинка между бровями залегла глубже, лицо стало жестче, но двухдневная щетина делала его похожим на того Робин Гуда, в которого она влюбилась когда-то до потери пульса... Сашка едва удержалась, чтоб не провести по ней кончиками пальцев.

 Он рассматривал спящего мальчика, а затем наклонился к ребенку, собираясь взять его на руки.

— Как вы его повезете?  — голос все еще предавал ее, срываясь в самый неподходящий момент.  — У вас в машине есть кресло?

Тот выпрямился и растерянно посмотрел на Сашу.

— Нет, оно в гараже, я снял его перед поездкой. Может… Может, вы с нами поедете? Я потом вызову вам такси? — он с надеждой смотрел на нее, но Саша покачала головой.

— Я не могу оставить дочь одну.

— Извините, я не подумал… Даже попросить некого, наша няня в больнице. Ему завтра в садик, мне на работу…

— А мама Ильи?  — она сама не поняла, как у нее вышло спросить и не заискрить.

— Моя жена за границей, — он ответил очень холодно, а Сашка готова была расхохотаться. Над собой. «А ты на что надеялась? Что он скажет с грустью: «Я вдовец»? Или «Мы живем одни»? Ты правда так думала? Трижды дура!».

— Вы можете ехать, Роман, — она уже почти справилась со своим голосом, — пусть Илья спит, завтра я отведу дочь в садик и привезу его, куда скажете. Правда, моя машина на СТО, но я возьму такси.

— Нет, я обещал сыну, что приеду за ним, я стараюсь выполнять то, что обещаю.

Сашка была рада, что он не слышал гомерического хохота, который звучал у нее внутри. Все равно это ничего не изменит. А он снова наклонился над мальчиком, и тогда она с изумлением услышала собственный голос:

— Если хотите, можете остаться, ложитесь здесь с Илюшей, а я пойду к дочке.

— Разве это удобно, я и так вам обязан…

— Я ведь сама вам предлагаю, верно?

«Что ты говоришь, дура, пусть уезжает, зачем тебе это нужно? Ты что, мазохистка?».

Но он почему-то обрадовался, и Сашка видела, какой он уставший, целый день за рулем, ему явно не хотелось никуда идти.

— Я тогда отгоню машину к супермаркету на парковку. Что-то нужно купить?

— Нет, спасибо, у нас все есть.

«У нас все есть, слышишь, нам никто больше не нужен, мы обходились без тебя и дальше обойдемся, а ты уезжай и живи себе со своей женой, со своей семьей…».

Лишь только за ним закрылась дверь, сумасшедшее напряжение схлынуло, Сашка не удержалась и сползла по двери, закусив пальцы, чтобы не закричать и не разбудить детей. Точно как тогда, семь лет назад она, глупая, влюбленная девчонка, сидела под дверью и рыдала, ничего не изменилось.

Она собиралась для него нарядиться и наложить макияж, она придумывала, что он ей скажет и как можно будет ответить, удачно и остроумно. А он ее просто не узнал.

Он. Ее. Просто. Не. Узнал...

Роман притащил из супермаркета два огромных пакета и пронес их в кухню под растерянным взглядом Сашки, успевшей успокоиться и умыться, несказанно радуясь при этом, что вовремя опомнилась и не стала наносить макияж. Теперь никаких следов слез, а что глаза немного покраснели, так это уже поздно, пора ложиться спать.

Когда он проходил мимо, на нее пахнуло приятным мужским ароматом, и она даже дыхание задержала. Тот самый новый аромат от Ив Сен-Лоран, что ей так нравился, она подарила его Андрею, мужу Анны, там от одного дизайна флакона с изогнутой металлической буквой «Y» можно было потерять голову. Что ж, это говорит о том, что у Саши и жены Романа одинаковый вкус, не сам же он себе парфюмы покупает.

В это время Роман выгружал содержимое пакетов на стол, Саша оперлась плечом о стену и молча смотрела на растущую гору фруктов, сыров, мяса, и в конце концов не выдержала:

 — Вы планируете все это съесть? Потому что нам с дочерью этого хватит на месяц.

 — Вот и хорошо,  —  он выпрямился,  — месяц вам не придется ходить за покупками.

 — Я за ними езжу,  — отошла от стены, — вы, наверное, просто очень голодны, потому и нагрузились, как в последний раз.

 — Если честно, да,  — Роман смутился, словно Саша подловила его на чем-то непристойном,  — я не хотел останавливаться и терять время, поэтому не успел поужинать. А там, где мне меняли колесо, не оказалось даже паршивой кафешки.

 — У меня есть жаркое и запеченное мясо, вы сейчас быстро поешьте и ложитесь спать, уже поздно, есть еще творожная запеканка, но думаю, вам этого для ужина будет недостаточно.

 — Запеканка? Как в садике?  — он оживился.  — Я помню, в детстве любил посыпать ее сахаром, а мне не разрешали. Да, вы правы, хочется чего-то посущественней. Что ж, если вы меня еще и накормите, значит, я в самом деле сегодня сорвал джек-пот.

Роман начал складывать покупки в холодильник, забил морозилку мясом, а Сашка тем временем разогрела еду. Ужасно хотелось сесть рядом и смотреть, как он ест, но было совсем уж неприлично заглядывать человеку в рот, поэтому она поставила на плиту чайник и ушла в детскую, вернулась уже, чтобы заварить чай.

 — Спасибо, это было божественно, — Роман щурился, как сытый кот на солнце, — Саша, вы готовите просто потрясающе вкусно.

 — Пейте чай и идите в ванную, полотенце я приготовила.

«Тебе ведь не надо больше помогать, с этим с успехом справляется твоя жена».

 — А вы выпьете чаю со мной? Вы даже не присели за то время, пока я здесь.

 — Наверное, выпью, — она разлила чай, нарезала лимон и подвинула к нему чашку, — держите.

А сама села напротив, не удержавшись, чтобы вновь не начать украдкой его разглядывать. Если семь лет назад он казался ей привлекательным молодым человеком, несмотря на багровый цвет лица от ссадин и кровоподтеков, то сейчас это был красивый молодой мужчина, ухоженный, по-прежнему уделяющий достаточно внимания своему телу. Сидел, блаженно прикрыв глаза, обпершись о стену и вытянув ноги, и периодически отпивал чай с видом абсолютно счастливого человека.

 — У вас очень уютно, Саша, — вдруг произнес, глядя на нее из-под прикрытых век, — у меня такое чувство, будто мы знакомы много лет.

Она вздрогнула и поставила чашку, а сама затаила дыхание. Может, стоит все же сказать, вот сейчас…