— Это какое же животное тебе внушило, что ты такая неумелая? И что ты кому должна?

Пришлось объяснять, что никакое он не животное, он ее первый мужчина, который все время повторял, что отстутствие опыта дело поправимое, она обязательно научится, ведь прошло так мало времени…

— И сколько ты жила с этим убожеством?

А когда выяснилось, что Саша три месяца встречалась со Стасом, из которых вместе они прожили два, и уже месяц она живет одна, резко подмял Сашку под себя и сказал странным голосом, при этом глаза его в одночасье стали злыми и колючими.

 — Так это я всего лишь на четыре месяца опоздал? — уперся лбом ей в плечо, а затем поднял голову, большим пальцем провел по губе и добавил, наклоняясь все ближе: — Запомни, ты никому ничего не должна. Никому. Это я тебе должен… Эй… Моя Эй…

А потом они просто с ума сошли. Саша даже пальцы на ногах поджала, когда перед ней промелькнули картины, где она видела себя будто со стороны. Разве она способна на такое? Разве она могла так извиваться, стонать, впиваться в его шею и плечо, царапать спину? Это же в любовных романах такое любят писать, она уж точно считала себя на такое неспособной.

Стас тот ее вообще фригидной считал, и Сашка с ним даже соглашалась. Хотя в глубине души понимала, что она его просто не любит, и никогда никого не любила. Влюбиться ненадолго — да, поцеловаться — пожалуйста. А потом проходило некоторое время, и избранник казался уже не таким привлекательным, а потом и вовсе начинал тошнить…

Стоп!  — она даже приподнялась на локте,  — это что же получается, она влюбилась в Робин Гуда? В парня, который еле живой неделю назад вломился к ней в машину? Она ведь не знает, кто он, откуда он, как его зовут, в конце концов! Когда он успел вломиться в ее сердце?

Сашка провела рукой по темным волосам и снова погладила его по лицу.

 — Я тебя люблю, — прошептала спящему на ухо, поцеловала все в красных пятнах плечо — ничего себе, было чего прикидываться девственницей? — выбралась из его объятий и, стараясь ступать осторожно, ушла в кухню, прикрыв за собой дверь.

Сашка подобрала с пола полотенце и свое мокрое платье, отнесла сушиться на балкон, а сама сварила кофе и уселась на подоконник. Уже начинало светать, но спать совсем не хотелось, может, стоит взять ноутбук и немного поработать? Анна говорила, что задание срочное… Все, отбой, уже никто работать не будет.

Скрипнул пол, и в кухню вошел заспанный Робин Гуд. Отобрал у Сашки чашку, отпил кофе, а потом сгреб ее в охапку и уставился в окно. И все это единственной здоровой рукой! Настоящий Однорукий бандит.

— Ты чего не спишь?  — потерся щекой с хорошей трехдневной щетиной о ее шею, и она провела по ней кончиками пальцев, жмурясь от приятного покалывания. — И оделась зачем-то.

Сашка была в его футболке, она не стала лезть в шкаф за одеждой, чтобы не разбудить Робин Гуда, а тот одеваться и не собирался. Он запустил руки ей под футболку и принялся нашептывать на ухо всякие непристойности, она смеялась и отбивалась, а потом они сами не заметили, как футболка полетела в тот же угол, где до этого было платье, и смех перешел в неровное, хриплое дыхание.

— Нас соседи увидят, — простонала Саша в шею Робин Гуду, он подхватил ее здоровой рукой и пересадил на столешницу.

— Тебе что, жалко? Пусть смотрят, — он покусывал ей мочку уха, шею, а она выгибалась навстречу, внутренне дрожа от желания и изумляясь, откуда все это в ней берется, как она жила раньше, не подозревая, что может вот так плавиться от мужских ласк, становиться мягкой и податливой? Но только от ласк именно этого мужчины, ее любимого.

«Ты меня любишь?» — едва не сорвалось с языка, успела в самый последний момент ухватить и удержать. Зачем задавать вопрос, на который он либо соврет, либо не станет отвечать? «Я тебя хочу» он повторил уже несчетное количество раз, а «Я тебя люблю» она вряд ли услышит.

И снова они выпали из реальности на неопределенное время, словно вокруг соткалось невидимое поле, внутри него время текло медленно и неторопливо, и там они могли упиваться друг другом, не думая о действительности, которая напомнит о себе потом, когда поле исчезнет.

После душа Робин Гуд собрался дальше спать и уложил Сашку спиной к себе, обняв той самой здоровой рукой и еще для верности прижав ногой, чтобы не сбежала.

— Мне без тебя не спится совсем, — нагло соврал, забрасывая ей на бедро согнутую в коленке ногу, — я уже неделю без сна.

 — Сколько тебе лет?  — спросила Сашка

 — Двадцать пять, — удивленно ответил Робин Гуд, — а зачем тебе?

 — Ты без сна двадцать пять лет! Бедняжка!

Он рассмеялся, зарываясь ей в волосы, но ногу не убрал.

 — Я сначала подумал, что тебе и семнадцати нет! — сказал он, отсмеявшись. — Потом сообразил, что раз машину водишь, то уже совершеннолетняя. А когда узнал, что работаешь, стало ясно, что ты лишь на пару лет меня младше. Хоть на вид совсем малолетка!

Сашка прикусила язык. Пусть думает, что она старше, что изменится, если он узнает, что она второкурсница-заочница? Передумает уходить?...

 — Ты говорил, связался с человеком, который может помочь?  — спросила осторожно, чтобы он не решил, будто она выпытывает. Но у Робин Гуда, видимо, тоже пропал сон, или просто захотелось поговорить.

 — Я и подумать не мог… Это охранник, хороший парень, правильный, в офисе у нас работает,  — он перебирал Сашкины пальцы, переплетал их и говорил, касаясь губами затылка и шеи.  — Мы с другом начали тему одну разрабатывать два года назад, нужны были деньги и крыша, под кем работать. Я нашел деньги под нормальные проценты, а друг компанию, которая за приличную долю давала возможность работать. Ну ты понимаешь, как это: таможня, склады, офис, обналичка… Мы и занырнули под него.

Под того, с лошадиным лицом, догадалась Саша. Конечно, она понимала. Строить все с нуля довольно накладно, проще влиться в готовую структуру.

 — У нас все получилось. И он сказал: «Возвращайте деньги, я даю вам в работу свои». А свои на два процента больше и девяносто процентов прибыли за крышу.

 — Много денег брали? — спросила Сашка, прижав к губам переплетенные пальцы.

 — Миллион.

Немало. Миллион долларов  — конечно, речь шла о долларах — просто так никто не даст, два процента в месяц лишних это двадцать тысяч долларов, в год четверть того же миллиона, на ровном месте конечно нет необходимости их кому-то дарить. Ну а девяносто процентов прибыли это совсем уж грабеж.

 — И что вы ему сказали?

 — Я его послал, — голос сзади становился подозрительно тягучим, он отнял руку и положил ей на живот, а потом рука медленно поползла вверх.

 — И он тебя решил убить?

 — Нет конечно, — усмехнулся ей в волосы, — он решил забрать нашу тему себе. Мы на тот момент уже вполне могли отделиться, но не успели. О рейдерстве слышала? — Саша кивнула. — Это оно и есть. Бумаги, которые ты положила в мою ячейку, это мои правоустанавливающие документы. А ты что думала?