Однако поцелуи вновь поползли вниз, и тогда Саша накрыла ему губы ладонью и попыталась встать.

— Остановись, пожалуйста…

 Он извернулся и прикусил ладонь, а затем попробовал задержать ее, обхватив рукой талию.

— Я тебе не нравлюсь? Или ты меня боишься?

— Нет. Я просто тебя не знаю, — она все же смогла высвободиться, поднялась и ушла в кухню.

Там с трудом перевела дух, подошла к окну и, закусив губу, смотрела, как в домах напротив вспыхивают квадраты окон, на улице зажигаются фонари, а в небе загораются звезды. Щеки полыхали огнем, и внутри тоже все горело и обжигало. Придумают же, бабочки… Настоящие искровые разряды, способные слиться в одну молнию напряжением не меньше, чем миллиард вольт.

Он пришел следом, встал за спиной, и Саша чувствовала исходящее от него магнитное притяжение, обволакивающее ее, как кокон. Она повернулась и прямо перед собой увидела глаза, в которых отражался свет то ли соседних окон, то ли фонарей, то ли загорающихся звезд. Похоже, и у него внутри искрили разряды не меньшей мощности. Что ж их так разбирает обоих…

— Не убегай. Я ничего не сделаю, если ты не захочешь, — вот зачем говорить это таким завораживающим полушепотом, сказал бы обычным голосом, может, ее и не повело бы? А так вцепилась в подоконник, Робин Гуд понял и прижал к себе, проводя ладонью вдоль спины и снова запуская ее в волосы.

— Скажи честно, это просто такая обязательная программа по оздоровлению? — Саша хотела казаться язвительной, но прозвучало наоборот, слишком беззащитно и беспомощно.

— Какая программа, что за глупости, — он зарылся лицом ей в волосы, потерся небритой щекой, и она вдруг пожалела, что остригла свои роскошные косы, наверняка они бы ему больше понравились, чем эта стрижка. Кстати, а он вообще предпочитает блондинок или брюнеток? — У меня от тебя совсем крышу снесло, разве ты не видишь? А ты еще как нарочно передо мной в этих своих майках ходишь…

— Не в майках, а в платьях! — она тоже перешла на шепот. Он улыбнулся.

 — Еще скажи, что не замечала, как я салютую, стоит тебе подойти в такой маечке…

Конечно замечала, у нее же есть глаза, как такое не заметить?

— Мне жаль, что все сложилось именно так, и я, как дурак, прячусь у тебя и не могу ухаживать за тобой, как нормальный мужик. Я себя вообще чувствую Одноруким бандитом, — он говорил и терся щекой о виски, а она вдруг рассмеялась, и это слегка разрядило обстановку. — Кстати, ты помнишь, что обещала? Обещания надо выполнять!

— Обещала? Тебе? Когда?

— Не мне, подруге своей. Галке, кажется. Ну-ну, вспоминай давай! Ты обещала, когда он оклемается…

— Хочешь сказать, ты уже здоров? Я не уверена, глядя на дырку в твоем плече.

— Тебе все популярно объяснили, она ведь медик, да? Помнишь, что с мужчинами бывает на подъеме, когда нахлынет…

— Так ты же сколько крови потерял! — Сашка уворачивалась, шутила, и напряжение понемногу спадало. — Неужели осталось чему приливать?

— Нам хватит, — и снова шепот и поцелуи, отключающие разум.

— Подожди, — Саша опять ускользнула и повернулась спиной, потому что иначе не смогла бы и слова выговорить, но он прижался сзади, и теперь очень хорошо ощущалось, какой хлипкой преградой оказалось полотенце. — Ты даже не сказал, как тебя зовут.

Он вернул ее назад и навис, упираясь в подоконник так, что пришлось влипнуть спиной в стекло.

— Я достаточно впутал тебя в эту историю. Чем меньше ты будешь знать, тем будет лучше, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня начались проблемы. Я связался с человеком, которому могу доверять, и скоро уйду. Потом я сам тебя найду. Я найду, ты же видишь, что притягиваешь меня, как магнит железную болванку.

Сашка распахнула глаза от удивления. И он ее с магнитом сравнивает! Канцелярская скрепка и железная болванка — шикарная парочка!

— Я тоже не знаю, как тебя зовут, ты не признаешься! — тем временем мурлыкал этот Железный человек ей в волосы, и тогда она сказала.

— Эй.

— Что? — не понял и на миг отстранился.

— Меня зовут Эй, — сказала Саша, он разглядывал ее удивленно, а потом начал смеяться и целовать ей шею, а она только выгибалась, подставляясь под настойчивые губы.

— Моя сказочная Эй! Какая же ты сладкая!..

Одной рукой он сжимал бедро, а второй затылок, и целовал ее с тем неистовством, которое предвещало настоящий грозовой ураган, а она пропускала сквозь пальцы его волосы и позволяла себя целовать, прогоняя все сомнения и захлопывая за ними последнюю дверцу. Бронированную, запирающуюся на ключ. Два ключа, как в хранилище...

— Эй, — он прикусил мочку уха, а затем шею, и Саша против воли издала короткий стон, чувствуя, как напряглись мышцы обволакивающего ее тела, — если что, останавливай меня сейчас. Потом уже все…

Она обхватила его лицо ладонями и всмотрелась в глаза, помутневшие от желания. «У меня, наверное, такие же». Стянула с его бедер полотенце и бросила на пол, а затем подалась к нему всем телом. Теперь он застонал, врываясь поцелуем, приподнял здоровой рукой и понес в спальню, а она обвила его шею, не разрывая поцелуй, и отпустила только, когда его тяжесть вдавила ее в прохладу простыней.

***

Саша так и не смогла уснуть, как ни старалась. Лежала с закрытыми глазами, прижатая спиной к груди своего Робин Гуда, и слушала, как он мерно дышит, уткнувшись ей в затылок, и снова жалела об остриженных волосах. А потом осторожно повернулась к нему.

Он спал, и во сне его лицо было совсем другим, разгладилась морщинка между бровей, губы не сжаты в линию. Как ночью, когда блуждали по ее телу… Она невольно вздрогнула от пробежавшей по телу дрожи и положила голову на подушку, продолжая рассматривать его лицо. Провела кончиками пальцев по лбу, очертила скулу, прикоснулась к губам и мечтательно вытянулась, вспоминая ощущения, вызванные их прикосновениями. Следы от этих губ, словно метки, до сих пор горели по всему телу.

«Тебя что, специально под меня делали?» — вспомнилось, как он выдохнул вместе со стоном и сбитым дыханием, осторожно опускаясь на нее, когда схлынули первые волны охватившего их безумия. А она вытирала ладонью с его лба крупные капли и гладила влажную спину, все еще вздрагивая от отголосков их совместного и головокружительного финала.

От этих воспоминаний кровь прилила к щекам, а по позвоночнику побежали холодящие струйки. Он был хорошим и умелым любовником. Наверное. А для нее он стал потрясающим. И единственным, потому что сравнивать его со Стасом Саше казалось просто смешным.

Сашка помнила наставления более опытных подруг, что обсуждать «бывших» в постели с мужчиной — последнее дело, но Робин Гуд в считанные минуты вытащил из нее историю о Стасе, пока она приходила в себя, устроившись на его здоровом плече.

Нет бы помолчать, но Саша, пряча глаза, попыталась объяснить ему, что опыта у нее совсем никакого, чудес ему от нее ждать не стоит, поскольку ничего она не умеет. Ей так хотелось чем-то удивить его, а правильнее было бы сказать удержать... И так и не поняла, отчего сузились его глаза, и ее искушенный и опытный любовник опрокинул ее на спину, навис сверху и резко спросил: