Потушив сигарету о край пепельницы, я покинул дом инаправился к своему глайдеру. Кем бы ни был мой противник, окопавшийся в этомгородишке, я займусь им позднее. А сейчас мне пора улетать.

В моей жизни и так слишком много мертвецов.

Две недели пути я провел в раздумьях, не забывая при этомуделять время ежедневным гимнастическим упражнениям. Когда же мой корабль вошелв систему Вольной, я неожиданно обнаружил, что у планеты появился новый спутник.Искусственного происхождения, разумеется.

«ЧТО ЗА ЧЕРТ восклицательный знак» — послал я запрос вкодированном виде.

«НЕИЗВЕСТНЫЙ точка ЗАПРОСИЛ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОСАДКУ точкаОТКАЗАНО точка ОСТАЕТСЯ НА ОРБИТЕ точка УТВЕРЖДАЕТ ЧТО ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЛУЖБУБЕЗОПАСНОСТИ ЗЕМЛИ точка» — был ответ.

«ПУСТЬ САДИТСЯ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА ПОСЛЕ МЕНЯ точка» — приказал я.

Получив подтверждение, что приказ получен и принят кисполнению, я включил тормозные двигатели и начал заходить на посадку.

После теплого приема, оказанного мне зверюшками, я прошелдомой и принял душ, заодно избавившись от грима, делавшего из меня Л. Дж.Коннера, потом побрился и начал переодеваться к ужину.

Похоже, что-то наконец вынудило самое богатое имогущественное правительство санкционировать полет на Вольную одного из самыхмногочисленных и низкооплачиваемых чиновников на самом дешевом межпланетномсредстве передвижения.

Ну что ж, по меньшей мере хорошее угощение он заслужил.

Разделенные широким столом, уставленными пустыми тарелками,мы с Льюисом Бригсом внимательно изучали друг друга.

В предъявленном им удостоверении значилось, что он являетсяагентом Центрального Бюро Безопасности Земли. Это был маленький сморщенныйчеловечек с тяжелым взглядом профессионального инквизитора, похожий на старую,бритую наголо мартышку. Ему явно давно было пора на пенсию. Представляясь, онслегка заикался, похоже от волнения, но обед подействовал на него самымблаготворным образом, и он почувствовал себя немного увереннее.

– Большое спасибо, мистер Сандау. Обед был простопревосходен, — поблагодарил он. — А теперь, если вы не против, я хотел быперейти к делу, которое привело меня к вам.

– Тогда давайте поднимемся наверх. Там у нас будетвозможность побеседовать на свежем воздухе.

Мы встали из-за стола и, захватив с собой стаканы свыпивкой, направились к лифту.

Спустя несколько секунд, мы были уже на крыше, где былразбит небольшой, но уютный сад. Жестом я предложил Бриггсу опуститься вшезлонг под каштаном.

– Вам здесь нравится? — спросил я.

Он кивнул, устраиваясь поудобнее. Легкий ветерок обдувалнаши лица. Мы наслаждались, вдыхая свежую прохладу сумерек.

– Это впечатляет, — произнес он, с интересомоглядываясь по сторонам, — вы умеете удовлетворять свои прихоти.

– Да. Кроме того, благодаря моим прихотям, которые высейчас похвалили, — пояснил я, — мой дом совершенно невозможно обнаружитьсредствами воздушной разведки.

– О! Об этом я даже не подумал.

Я предложил ему сигару. Он отказался. Тогда я закурил сам ипоинтересовался:

– Так о чем же вы хотели со мной поговорить?

– Не согласились бы вы отправиться со мной на Землю,чтобы встретиться с моим начальством?

– Нет, — ответил я. — Я уже раз десять письменноотвечал на этот вопрос. Земля вредно влияет на мою нервную систему. Онапринесла мне слишком много боли, поэтому я и живу здесь. Земля перенаселена,кишмя-кишит бюрократами, там видимо-невидимо разных болезней и массовыхпсихозов. Короче, если вашему шефу нужно мне что-то сказать, то он вполне можетпередать это через вас — я отвечу, а вы передадите мой ответ.

– Обычно, — сказал он, — подобные вопросы решаются науровне Отдела.

– Что ж, — пожал я плечами, — я готов, еслипотребуется, оплатить кодированную курьер-грамму на Землю.

– Ответная курьер-грамма слишком дорогое удовольствиедля Бюро, — произнес он. — Вы же понимаете, что наш бюджет не…

– О, ради бога, я оплачу в оба конца. Только прекратитезабивать мой почтовый ящик своими посланиями, которые вы почему-то все ещеназываете повестками.

– Нет, нет! Ни в коем случае! — в его голосе звучалинеподдельные нотки ужаса. — Так еще никто не поступал. Человеко-часы,затраченные нами на разрешение вопроса о правомерности оплаты вами курьер-граммвлетят нам в копеечку.

О Мать-Земля! Глубоко скорблю я о твоей судьбе и о детяхтвоих неразумных, населяющих тебя! Рождаются правительства, расцветают,укрепляя «национальное единство» и окружая себя «нерушимыми границами». Затемнаступает период окостенения: происходит разделение сфер влияния, появляютсявсе новые управляющие структуры — да, еще Макс Вебер об этом говорил. Онрассматривал бюрократию, как неизбежный продукт развития любого институтавласти и считал, что это в порядке вещей. Бюрократия необходима и неизбежна!Бюрократия абсолютна! Можете зачеркнуть слово «Бог» и написать сверху«Бюрократ».

Но в истории любой бюрократии рано или поздно наступаетмомент, когда она становится пародией на саму себя. Вспомните, ведь развалогромной управляющей машины в Австро-венгерской империи породил Кафку, в России— Гоголя. Бедняги, они свихнулись, но так и не поняли природу бюрократа.

И вот сейчас передо мной сидел человек, выживший в условияхнесравненно более абсурдной и нелепой системы, чем все существовавшие донастоящего времени. Это указывало на то, что он безнадежно глуп и эмоциональнообделен, либо — мазохист с несгибаемой волей. Именно такие должности, в которыхсочетаются все худшие родительские черты — навязчивая забота мамаши о своемчаде и дутый авторитет всезнающего папаши — всегда привлекали идиотов.

Вот почему, Мать-Земля, глубоко скорблю я о твоей судьбе вэтот миг бесконечного парада, что зовется ВРЕМЕНЕМ — парада миллиардов клоуновс разбитыми сердцами.

– Так скажите же, что вам от меня нужно, и я тут же дамвам ответ, — предложил я.

Он достал из внутреннего кармана пиджака запечатанныйконверт с многочисленными печатями, уверявшими, что послание «совершенносекретно» и протянул мне.

– В случае, если вы откажитесь лететь со мной на Землю,— сказал он, — мне поручено передать вам вот это.

– А если бы я согласился, что бы вы сделали с письмом?

– Вернул своему начальнику.

– Чтобы он смог вручить мне его лично?

– Вероятно, — ответил он.