– Судебный исполнитель в аэропорту, – сказал он. Водительусмехнулс – улыбка почти скрылась за его свирепой бородой, – вынул сигарету изорта и осторожно выпихнул ее через полуоткрытое окно на ветер. Воздушный потоктут же поглотил ее.

– Наверно, что-нибудь, связанное с этой маленькойнезнакомкой, – сказал он.

– Не так уж и ошиблись, – сказал Энди.

Водитель замолчал. Энди откинулся, стараясь успокоитьголовную боль. Она, казалось, застряла на том же нестерпимом до крика уровне.Было ли когда-нибудь так же плохо? Сказать невозможно. Каждый раз, когда онаотходила, ему казалось, что хуже быть не могло. Не раньше чем через месяц онснова осмелится пустить в ход свой мысленный посыл. Он знал, что второй городпо шоссе находится не так далеко, но сегодня на большее он не способен. Измучендо предела, что делать, подойдет и Гастингс Глен.

– За кого болеешь, дружище? – спросил водитель.

– А?

– Чемпионат. «Священники Сан-Диего» в мировом чемпионате –как тебе нравится?

– Далеко оторвались, – согласился Энди. Его голос шелоткуда-то издалека, подобно звону подводного колокола.

– Тебе неважно, дружище? Ты – бледный.

– Голова болит, – сказал Энди. – Мигрень.

– Высокое давление, – сказал водитель. – Усекаю.Остановитесь в отеле? Деньги нужны? Могу ссудить пятерку. Хотел бы больше, даеду в Калифорнию, нужно экономить. Как Джоулсы в «Гроздьях гнева».

Энди благодарно улыбнулся.

– Думаю, управимся.

– Чудненько. – Он взглянул на задремавшую Чарли, –Симпатична девчушка, дружище. Присматриваешь за ней?

– Как могу, – сказал Энди.

– Хорошо, – сказал водитель. – Так и запишем.

***

Гастингс Глен оказался чуть побольше, чем разъезд на дороге:в этот час все светофоры работали как мигалки. Бородатый водитель в деревенскойшляпе свернул на боковую дорогу, проехал через спящий городок, а затем поДороге 40 к мотелю «Грезы» – сооружению из красноватых досок перед полемубранной кукурузы, с розовато-красной неоновой вывеской на фасаде, которапериодически мигала в темноте несуществующим словом СВО О НО.

По мере того как Чарли все глубже погружалась в сон, она всебольше клонилась влево, пока ее голова не оказалась на затянутом в джинсы бедреводителя. Энди предложил подвинуть ее, но водитель закачал головой.

– Не беспокойся, дружище. Пусть спит.

– Не высадите ли нас чуть подальше? – спросил Энди. Думатьбыло трудно, однако эта предосторожность возникла почти интуитивно.

– Не хочешь, чтобы портье узнал, что вы без машины? –Водитель улыбнулся. – Конечно, дружище. Но в таком месте они и ухом не поведут,даже если привалишь на самокате. – Колеса фургона давили гравий обочины. –Уверен, что не понадобится пятерка?

– Пожалуй, понадобится, – сказал Энди неуверенно. – Ненапишете мне свой адрес? Я перешлю. Водитель снова усмехнулся.

– Мой адрес – «в пути», – сказал он, доставая бумажник. – Ноты ведь когда-нибудь можешь опять увидеть мое счастливое улыбающееся лицо,правда? Кто знает. Держи пятерку, дружище. – Он вручил купюру Энди, и тот вдругзаплакал – негромко, но заплакал.

– Не надо, дружище, – ласково сказал водитель. Он легонькокоснулс шеи Энди. – Жизнь коротка, а боль длится долго, и мы все живем на этойземле, чтобы помогать друг другу. Философия Джима Полсона из комикса в сжатомвиде. Береги маленькую незнакомку.

– Обязательно, – сказал Энди, вытирая глаза. Он положилпятидолларовую бумажку в карман своего вельветового пиджака.

– Чарли, малышка? Проснись! Осталось недолго.

***

Тремя минутами позже полусонная Чарли стояла на земле рядомс ним, а он смотрел, как Джим Полсон проехал вперед к закрытому ресторану,развернулся и направился мимо них к автостраде. Энди поднял руку. Полсон вответ поднял свою. Старый фургон марки «форд» с арабскими сказками по борту,джиннами, великими визирями и таинственным ковром-самолетом. Будь счастлив вКалифорнии, парень, пожелал Энди, и они с Чарли направились к мотелю «Грезы».

– Ты подожди меня снаружи, чтобы тебя не видели, – сказалЭнди. – Хорошо?

– Хорошо, папочка, – сказала она очень сонным голосом.

Он оставил ее у вечнозеленого куста, подошел к двери ипозвонил. Спустя примерно минуты две появился человек средних лет в банномхалате. Протерев очки, он открыл дверь и впустил Энди, не произнеся ни слова.

– Не могу ли я получить номер в конце левого крыла, – сказалЭнди. – Я там припарковался.

– В это время года можете снять западное крыло целиком, –сказал ночной портье и показал в улыбке полный рот желтых вставных зубов. Ондал Энди напечатанную анкету к ручку с рекламой каких-то товаров на ней.Снаружи проехала машина, свет ее фар сначала нарастал, потом уменьшился.

Энди подписался в анкетке как Брюс Розелл. Брюс ехал на«веге» 1978 года, нью-йоркской, номерной знак ЛМС-240. Мгновение он смотрел награфу ОРГАНИЗАЦИЯ/КОМПАНИЯ и затем по какому-то внезапному наитию (насколькомогла позволить его разламывающаяся голова) написал «Объединенна американскаякомпания торговых автоматов». И подчеркнул НАЛИЧНЫМИ в графе о форме оплаты.

***

Еще одна машина проехала мимо.

Дежурный подписал анкету и убрал ее.

– Итого семнадцать долларов и пятьдесят центов.

– Не возражаете против мелочи? – спросил Энди. – У меня небыло возможности обменять в банке деньги, а я таскаю с собой фунтов двадцатьмелочи. Не люблю ездить на вызовы по деревенским дорогам.

– Мелочь тратится так же быстро. Не возражаю.

– Спасибо. – Энди полез в боковой карман, пальцами отстранилпятидолларовую бумажку и вытащил полную пригоршню четвертаков, пятаков идесятицентовиков. Он сосчитал четырнадцать долларов, достал еще мелочи идобавил до нужной суммы. Дежурный уложил монеты в аккуратные столбики, потомсмахнул их в нужные отделения кассового аппарата.

– Знаете, – сказал он, задвигая ящик и с надеждой глядя наЭнди. – Я скошу пять долларов со стоимости вашей комнаты, если вы починитеавтомат по продаже сигарет. Он уже неделю не работает.

Энди подошел к стоящему в углу автомату, сделал вид, чтоосматривает его, и затем вернулся.

– Не наша марка, – сказал он.