Такер. Именно здесь семнадцатилетний Дэвид влюбился в свою учительницу литературы. Здесь мечтал о ней и фантазировал, мучаясь от осознания, что она замужняя женщина и принадлежит другому.

Десять лет назад Дэвид и помыслить не мог, что когда-то его мечты о Кейтлин превратятся в реальность. Но на то она и реальность, чтобы время от времени щёлкать человека по носу.

Дэвид не мог смириться с позицией Кейтлин. Она призналась, что боится, а он не мог понять этого. Тогда как её одолевали сомнения и неуверенность, для него всё было более чем ясно и понятно. Он хотел, чтобы эта женщина была рядом, чтобы каждый видел, что она принадлежит ему. Дэвиду не чужды были собственнические чувства, и в отношение Кейт это особенно сильно проявлялось.

Он не воспринимал их ссору как окончание отношений, потому что взять и потерять Кейтлин Такер было бы верхом глупости, а никто не назвал бы Дэвида Янга глупцом. Дни, что он не видел Кейт, были потрачены на размышления о том, что сделать, чтобы она не боялась отношений с ним и его намерений в отношение её.

Ему пришло сообщение. Бет писала, что они собрались в «Ирландском клевере» – баре, где они чаще всего проводили свободные вечера – и чтобы он тоже подтягивался. Но у него не было желания видеться с друзьями, когда всё, что он хотел – Кейтлин.

Дни – просто часы без неё – были такими паршивыми.

Дэвид смотрит в окно, выходящее на футбольное поле. В то время как его одноклассники и друзья глазели на тренировки черлидерш, он не мог глаз отвести от миссис Такер. Дэвид до сих пор не может забыть, как иногда она перекидывала свои светлые волосы на одно плечо, улыбаясь своей мягкой улыбкой и с воодушевлением рассказывая о трагедиях Шекспира или символизме в романах Джейн Остин. И этот невинный жест был таким эротичным для Дэвида в тот период жизни.

Миссис Такер не часто носила волосы распущенными, но, когда это происходило, улыбка невольно рождалась на губах Дэвида, когда она входила в класс, и солнце переливалось в её золотистых локонах.

– Я испугалась, что ты ушёл.

Её голос. Звук её голоса – и его сердце ускоряет своё биение. Всё в нём так реагирует на неё. Неспокойно, с каким-то гиперчувствительным восприятием Кейтлин. Обычно Дэвид более спокоен и сдержан, но не когда это касается её, потому что она обладает странной способностью влиять на него. Это не плохо. Потому она и особенная. Совершенно не похожая на других.

– Три дня в неделю, четвёртым уроком. – Дэвид оборачивается к ней, держа руки в карманах брюк. – Я был здесь, чтобы иметь возможность находиться рядом с тобой. Не с тобой, просто рядом. – Он поводит плечом, подходя ближе. – Это всё, на что я мог рассчитывать, и даже это делало меня счастливым.

Кейт слушает его, затаив дыхание. Она ведь и не догадывалась, и предположить не могла, что кто-то из учеников думает о ней так. Она тогда только закончила колледж, они были её первыми студентами. В свой первый год Кейтлин постоянно испытывала волнение вперемешку с радостью. Волнение, потому что боялась не справиться, и радость от того, что занималась тем, чем хотела. Она старалась найти общий язык с учениками, достучаться до них, втянуть в процесс, и с некоторыми ей удалось это. Кейт до сих пор поддерживала связь с ученицей, которая когда-то приносила ей свои эссе и очерки, а сейчас работала журналистом в «Вашингтон-пост». Но она никогда не выделяла Дэвида.

– Я так хотел иметь твою фотографию. Наверное, я был в миллиметре от того, чтобы начать снимать тебя втайне, – с усмешкой на губах признаётся он. – Помню, как забрал выпускной альбом и часами пялился на твою фотографию.

Он полностью обнажил душу перед ней. Возможно, её это ещё больше напугает. И, наверное, он и правда был помешан на ней. Ещё долгое время после выпуска, уже учась в университете, он думал о ней, и во всех девушках искал знакомые черты.

– Я не знала, – шепчет Кейт, ни на секунду не сводя с него взгляда. Может быть, она не видела его тогда, но теперь он всё, на что желают смотреть её глаза.

Этот парень был влюблен в неё в сотню, в тысячу раз сильней, чем когда-либо её муж любил её. Да, и стоит признать, ей и самой подобные чувства были неведомы. Прежде. Потому что теперь она начинает понимать, о чём говорит Дэвид.

– Прости, что не пошла с тобой на игру. – Кейт подходит к Дэвиду и берёт его руки в свои. – Всё же ты был прав – меня волнует моя репутация. Волновала, – поправляется она с мягкой улыбкой. – Тяжело избавиться от старых привычек.

– Что изменилось? – его голос звучит отстранённо, хотя тепло её рук в его ладонях посылает заряды в каждую клетку его тела, пробуждая его. Будто он спал с момента их ссоры.

– Я скучала по тебе, – едва слышно признаётся Кейт, приподнимаясь на носочках, чтобы быть максимально близко к нему. – Вот что изменилось. Я не хочу, чтобы всё заканчивалось.

Ну, вот она и призналась. Будоражащая дрожь проходит по телу Кейт. Это казалось так непросто, а на деле – что стоит сказать правду человеку, который что-то значит для тебя? Не просто что-то незначительное, который за короткий промежуток времени стал неотъемлемой частью твоей жизни; каждого твоего дня. И ты не хочешь с этим бороться, и не видишь смысла, осознавая, что так лишь потеряешь драгоценное время.

И может, она станет предметом пересудов, хотя у неё уже есть опыт в этом. Опыт неприятный, но, наверное, неизбежный. И, если о тебе говорят, значит, ты живёшь. Живёшь, получая удовольствие от каждого дня, а не влачишь жалкое, одинокое существование.

Её слов достаточно, чтобы его холодность растаяла и испарилась, как снег в солнечный день.

Горячие губы Дэвида накрывают рот Кейт, а ладони скользят вдоль тела, останавливаясь на ягодицах, сжимая их сквозь ткань платья. Эти дни разлуки стали пыткой для него. Прошло ещё очень мало времени, как между ним и Кейтлин всё случилось, но теперь Дэвиду казалось, что так было всегда. Что Кейт всегда принадлежала ему.

У Дэвида голова идёт кругом оттого, что Кейтлин в его руках и отвечает на его поцелуи со всем пылом, в месте, где он когда-то был вынужден наблюдать за ней без возможности сознаться в своих чувствах.

– Я фантазировал о тебе, любуясь тобой со своего места, – хрипло признаётся он, шепча в