её губы. – Каждый раз, когда урок заканчивался, мне требовалось время, прежде чем подняться, иначе все обязательно заметили бы моё возбуждение.

У Кейт дыхание сбивается, и она крепче хватается за свитер Дэвида, проводя языком по губам. Его откровения находят отклик в её теле, по нему разливается приятная истома, обещающая удовольствие. Прежняя она возможно бы смутилась – Честер никогда не говорил ей ничего подобного. Ничего пошлого, сексуального и пробуждающего желание. Но той, кем делает её Дэвид, кем она становится рядом с ним – нравится ей.

– Как именно ты это представлял? – томным, соблазнительным голосом шепчет Кейт. – Расскажи, как ты фантазировал обо мне.

Дэвиду не хватает воздуха, когда Кейтлин берёт его руку и обхватывает большой палец губами. Глядя на него из-под ресниц с призывом, она мягко сосёт и покусывает подушечку пальца.

– Кейтлин! – её имя с выдохом срывается с его губ, а тело приходит в полную готовность. Она такая дерзкая, полная огня и искушающая, и ему нравится узнавать её такой.

Дэвид с трудом сдерживается от того, чтобы разложить её на столе и брать долго и жёстко, пока она не начнёт сжиматься вокруг него в оргазме.

– Я представлял, как ты садишься на свой стол и разводишь свои ножки в стороны, – негромко проговаривает он, замечая, как её глаза сверкают вожделенным блеском. – Улыбаешься и подзываешь меня своим хорошеньким пальчиком, шепча моё имя.

Кейт приоткрывает губы, дыхание становится неровным и неглубоким. Признания Дэвида посылает жаркую волну, теплом разлившуюся между бёдер.

– Вот так?

Кейт проделывает всё, что описал ей Дэвид. Опирается ладонями о столешницу позади себя и разводит бёдра в стороны. Свободный низ её платья приподнимается, открывая взору Дэвида край её белых трусиков.

Кейт никогда не думала, что решится на подобное, да и ещё в собственном кабинете. Вообще не помышляла о таком. А теперь дождаться не может, чтобы Дэвид оттрахал её на этом столе.

– Да, просто идеально, – соглашается он, приближаясь к ней. Вид дикой, жаждущей Кейт сводит его с ума.

Кожа её бёдер на ощупь как тёплый бархат. Дэвид ведёт рукой вверх, до самой кромки её нижнего белья – и вот уже его пальцы окунаются в её влажный жар. Трогают, ласкают, берут как то, что безраздельно принадлежит им. И Кейт стонет, двигая бёдрами ему навстречу, и что-то ширится и растёт в груди. Большое, незнакомое, но такое желанное.

Свобода. Это вкус освобождения. Он пьянит, он делает её сильной, и в тот момент – тот самый момент, когда в её теле происходит взрыв – незаметный, но такой ощутимый – она чувствует себя невесомой, избавившейся от оков.

Глава 7

В субботу утром Кейт вышла на крыльцо в одном пижамном комплекте – коротких шортах и майке, – чтобы забрать газету. Никакого халата сверху, а это – дурной тон в глазах соседей. По мнению её соседки – миссис Ковальски – выйти в таком виде из дому было равносильно появлению в неглиже.

Лавиния Ковальски поливала свои драгоценные азалии, когда Кейтлин Такер появилась на крыльце своего дома в непотребном виде.

– Доброе утро, миссис Ковальски! – весело машет опешившей старушке Кейт и, подхватив газету, возвращается в дом, сверкнув едва прикрытыми ягодицами.

«Какая срамота!» – возмущенно думает Лавиния, возвращаясь к прерванному занятию.

Тем же вечером, когда миссис Ковальски сидит на крылечке с чашкой чая, поглаживая задремавшего под боком Спарклса – слепого на один глаз кота – к дому Кейтлин подъезжает автомобиль, и парень, которого Лавиния видела уже не раз, выходит из салона, ожидая потерявшую совесть и нормы приличия миссис Такер. Не проходит и минуты, как Кейт выбегает из дома в непозволительно коротком платье, и – о, ужас! – среди белого дня, никого не стесняясь, целует молодого человека со всем пылом, да ещё и тесно прижимается к нему!

– Какой кошмар, Спарклс, – бормочет Лавиния, а между тем парочка бесстыдников садится в машину, которая очень скоро исчезает за поворотом.

* * *

– Я правда нормально выгляжу? – беспокоится Кейт, когда они с Дэвидом направляются в дом его родителей на празднование их годовщины.

Он берёт её руку и легонько сжимает в своей ладони.

– Нет, ты не нормально выглядишь, а прекрасно. Просто восхитительно.

Кейт улыбается комплименту, но волнение всё равно не отпускает её. Ей предстоит знакомство с родителями, и не совсем обычное.

Каким родителям понравится, что их сын встречается с женщиной, которая когда-то выставляла ему оценки за домашнее задание?

– Они знают, что я…

– Преподавала у меня в школе? – весело подсказывает Дэвид, когда Кейт неловко замолкает.

Она кивает, едва не кусая губы от разыгравшихся нервов.

– Знают. Я сказал им, потому что это не то, чего стоит стыдиться. И они не осуждают, если тебя это беспокоит.

– Может быть, ты только так думаешь. А если они тебе просто не сказали, что думают на самом деле?

Кейт прикладывает ладони к лицу – ей кажется, что оно начинает пылать.

– Моим родителям всегда было важно, чтобы их дети были счастливы. Это имеет значение, а не возраст, деятельность или социальный статус.

– То есть если бы я была двадцатилетней любительницей тяжёлого рока, вся в пирсинге, татуировках и с головой, обритой наполовину, они бы и тогда не возражали? – подразнивает его Кейт.

– Мой отец предложил бы тебе прослушать его коллекцию пластинок Ван Хален, а мама спросила бы, в какой салон ты ходишь. И только если бы ты оказалась вегетарианкой – что совершенно неприемлемо в моей семье, – родители запретили бы мне встречаться с тобой.

Дэвид смеётся, а Кейт пихает его в плечо, но тоже широко улыбается.

Попытка Дэвида успокоить её срабатывает. Она чувствует, как слабеет узел в желудке. Может быть, она действительно зря накручивает себя и всё пройдет хорошо?

* * *

– У тебя рука дрожит, – замечает Дэвид, когда они с Кейт поднимаются на крыльцо его родительского дома.

– Я знаю, но спасибо, что заметил, – саркастически бормочет она, посылая ему кислый взгляд.

Волнение с удвоенной силой вернулось к ней, когда они вышли из машины.

– Всё будет хорошо, – ободряюще шепчет он, оставляя поцелуй на её щеке. Открывает дверь, и они входят в дом.

Очень большой и красивый дом из белого кирпича, с высокими арочными окнами, под которыми заботливой рукой высажены розовые кусты.

Кейт оглядывается, не в силах сдержать восхищение – помещение, в котором они оказываются, никак не назовёшь прихожей – это самый настоящий холл. Широкая дубовая лестница с перилами из кованого железа ведёт на второй этаж,