кличут, – снова перешла на простонародный говор бывшая партийная деятельница. – Так и вы зовите. Хоть горшком- только в печь не сажайте.

– Блин… – испугалась Саша, – как будто она мой разговор со следователем слышала. Как я пошутила про лопату и печь. Ох, не нравится мне эта «старушка». – А вслух сказала: – Торопились мы прошлый раз, баба Онисья, не расспросили толком. Что там за предание про царевну?

– А ты думаешь, Пушкин откуда сюжеты для своих поэм брал? Отсюда и брал, из народных преданий. Все это когда-то было, запомнилось, да потом рассказалось.

Мимо Китежских гор

Проплывала грузная ладья – лодочка,

Откуда она взялась – поднялась,

Только бог один весть.

И повстречалась эта лодочка

С высокой горой,

Со крутой, высокой горой, Городенецкой… – вот так в народе пели. Слово то знакомое – Китеж? Неподалеку тут озеро, где град затонул, непростые края у нас. Китеж – это слово означало скитальца, кочевника, так на Руси говорили. Вот и исчезнувший город скитается где-то между мирами.

– Ух, бабка завернула! – переглянулись подруги. – Ей надо на радио – сказки рассказывать, или в программу на НТВ про потусторонние миры.

– Я к тому, что горы тут древние, многое помнят. И монахи тут бродят в ходах подземных, выходят лишь в самые холодные ночи, и царевна в пещере прикована.

– Как раз нам бы про царевну. Где ее пещера?

Баба Онисья вздохнула:

– Да кто ж его знает! Искали мы хоть какие-то координаты этой пещеры, но никаких намеков. Все сходится к тому, что она у горы Шихан, там и ручей есть, но сколько искали, так и не нашли. Сейчас, где это у меня…

Онисья пошла в другую комнату, плотно затворила дверь, не дав даже в щелочку посмотреть, что у нее там. Вышла вскоре с альбомом в бархатном синем переплете, альбом был старый, листы пожелтевшие. Перелистала, нашла фото, аккуратно вынула и показала девушкам:

– Вот вся наша группа энтузиастов. Вот я.

– А давно фото сделали?

– Лет двадцать назад, нет, даже двадцать пять. (Точно ведьма, не меняется! А ведь было ей тогда лет 70! – уверилась Соня) – Вот мы все, весь кружок краеведов, и музеи мы создавали, и легенды записывали. Сейчас тех стариков и не осталось. Вот Тамарка- покойная уже, Вот Вовка- историком стал, в Суздале работает, пригодилась наша школа! Толик в милиции, уже майор, в те годы студентом был, в колледже юридическом учился, сейчас уже двое девчонок у него взрослых. Валька на пенсии, бывший директор школы. Директриса. Или по-нынешнему по-модному, директорка, так вы сейчас говорите? Эх, как мы ушли, никакого порядка не стало. Я тут недавно к уполномоченному по правам человека ходила, так…

– Погодите, баба Онисья, давайте потом про права человека, а пока про царевну. Где вы это предание нашли? В архиве?

– Что ты, в архиве такого не найдешь. Был у нас краевед, все такие сказки собирал. Со стариками говорил, ездил в деревни, где мастера по дереву издавна трудились, интересно ему было орнамент на Доме Русалок разгадать. Но давно уж помер, – увидела она, как насторожились подруги. – Он и в то время, когда мы наш кружок организовали, лет пятнадцать, как помер. А я ту сказку запомнила. И мы искали везде, где могли, и спрашивали у всех – так интересно нам было. Нет, никто больше про царевну не слышал.

– Но сейчас в городе о ней знают, вон даже тетя Люба.

– Так мы всем и рассказали. И в музеях теперь про это рассказывают.

– В архив нам идти бесполезно?

– Нет там ничего. Уж мы все перерыли. Толик с Валькой прямо заболели этой легендой, носом землю рыли- и ничего не нашли.

– А еще что-нибудь помните?

– Про царевну то? Была она рода княжеского. И положил на нее глаз какой-то хан, в предании говорилось, что это Шихан был, но нет в летописях такого хана. А вот у горы имя прижилось. И по имени, и по местности- все на этой горе сходится. Так вот, чтоб не достаться хану, выпила царевна крови невинной девушки и обратилась вампиром. Много народу тогда полегло, попила кровушки, но до Шихана не добралась, скрутили ее шаманы, наложили заклятие, с тех пор она и томится в горе.

– Вы ж говорили- русалки в сети заплели.

– Да я уж не помню теперь, может- русалки, а может – шаманы.

– Но раз вылетает в полночь, значит не всегда прикована?

– Там все строго, притягивает ее обратно.

– А сердца все сразу скормить надо? – не удержалась Саша, которой вся эта чертовщина изрядно надоела. – или по одному можно? – тут Соня отвернулась, давясь от смеха, она вдруг представила бравого витязя с миской, в которой лежит корм и царевну на цепи. Но тут же вспомнила, что это сердца невинных девушек и смех прошел.

Первым делом они отправились в следственный комитет, где Саша познакомила подругу с Андреем, буркнувшим что-то вроде «давайте всю Москву и всю Италию сюда привезем, и все будут под ногами путаться». Но еще больше расстроились девушки, когда он пожал плечами в ответ на рассказ о горе Шихана:

– Вы думаете у нас только это дело? Да все по уши завалены. А тут еще серийный киллер, любитель сердец объявился. Кого я отправлю по горам скакать? У меня людей нет, все заняты.

– Ну… может, военных привлечь? – предложила Саша, вспоминая, как искали они пропавших итальянских девочек в чешском городке, тогда все подземные ходы полиция прочесала вместе с армией.

– Ты вот что предлагаешь сказать руководству: мне нужен взвод для поисков пещеры, где спит царевна-вампирша? Вам делать нечего, отправляйтесь в горы, заодно свежим воздухом подышите.

– Воздухом мы надышались, а в горы… куда по такому снегу!

– Вам не все легенды рассказали. У нас говорят, что из верхнего монастыря в нижний, на площади, ведет подземный ход. Может, он и в горы ведет тоже, никто так и не нашел, где он.

– Насчет подземных ходов я точно пас. Перебор в моей жизни подвалов, тоннелей и штолен. У меня клаустрофобия! – заявила Саша.

– И у меня. – Закивала Соня, в чьей памяти еще свежи были приключения в Лигурии. – Никогда больше, никаких подвалов и ходов, на всю жизнь наползалась. Даже с армией не пойду!

Тетя Люба, как раз закончившая уборку к их возвращению, посмеялась.

– Ну, вернули вы молодые годы бабе Онисье! Звонила уже, взахлеб рассказывала, что после вашего визита встретила Толика, он ей сумку из магазина донес, все ахала, как постарел, на фотографии то совсем