«Не упади!» — вспомнила предупреждение. И только подходя вплотную, поняла, о чем Варк предостерегал. Она была большой, темной, бездонной. И от нее исходили жар и тихий гул.

«Кратер вулкана?!» — подумала сначала, но, приглядевшись, увидела гладкие, будто шлифованное стекло, края. Немного повернула голову и скосила глаза на Варка. Он сильнее сжал мои пальцы и сделал еще шаг к краю «гнезда».

До этого момента я считала себя цивилизованным человеком, прислушивающимся к голосу разума, но внутренний страх, что неожиданно проснулся, присущ именно первобытному дикарю. Ноги подкашивались. Особенно остро ощущалась моя жалкая, человеческая сущность, которая ничто по сравнению с высшей силой, что создала гнездо и златокрылов.

Гул нарастал, прибавилось тихое шипение, переходящее в урчание. Боже, еще немного, и я сама прыгну туда из-за подозрительного, накатывающего экстаза.

В храме стоял удушливый дурман благовоний, но из самой ямы шел необъяснимый запах — древесный, горьковатый, он осязался даже на языке. Окружавшие меня люди стояли в оцепенении, не мигая, не перешептываясь. А их взгляды! Даже под защитой матового покрывала чувствовала, как они не сводят с меня глаз, верят и не верят, как маются в волнении. Это даже не детское ожидание долгожданного подарка, а нечто большее.

Кхарт хриплым, громким голосом читал праздничную речь, слова которой я не могла разобрать при всем желании. Эхом ему вторили служки и остальные жрецы, и в целом это все походило на какофонию.

Варк не отпускал меня. Наверно, нам потом обоим достанется за это, но я сейчас его за поддержку любила всем сердцем, всей душой. Он был моей опорой, и только он удерживал от того, чтобы в отчаянии не сигануть в эту манящую чертову дырищу с каким-то излучением, из-за которого все присутствующие сходили с ума.

Приближалась кульминация церемонии, голос Кхарта стал высоким, нервирующим. Решалась моя судьба, а на меня снизошла апатия. От визга жреческого хора, вонючего, навязчивого запаха благовоний перед глазами все замельтешило. Я даже покачнулась, — и тут появился слабый преслабый свет…

Его бы никто не заметил, если бы жрецы подозрительно вовремя, будто сговорившись, не потушили свечи и факелы, что держали в руках.

Обрадовалась ли я? Нет, ощутила стыдливую досаду, потому что это смотрелось действительно жалко. А еще, обладая отменным зрением и умом, поняла, откуда идет свет.

Не знаю как, но в гнезде, чуть ниже краев, закрепили светильники. А под полом тянулись то ли шнуры, то ли канаты, за которые потянули в нужный час. Я вымученно улыбнулась и повернула лицо к Варку. Он стоял с закрытыми глазами, наверно, чтобы не расхохотаться. Свечение было, но видимо и на зрителей не произвело впечатления. Ха, наверно, разница с тем, что было прежде и что сейчас появилось — слишком, слишком огромная.

Вдруг пол загудел, и из темного нутра хлынул ослепительный бело-желтый свет. Плотным столбом взвился в небо, и мы все ослепли. Несколько мгновений он бил в небо лучом, а потом так же внезапно исчез. Изумленные люди закричали, и начался хаос! Я же обмякла и шлепнулась на колени.

Кхарт что-то кричал. Его перекрикивали остальные. На разразившиеся радостные вопли снизу оглушительным ревом откликнулась толпа. Жрецы обступили меня плотным желтым кольцом. Не пропускали даже тизарина, шевелюру которого мельком заметила среди ринувшихся ко мне людей.

Я испугалась, что в суматохе упадем в яму. Второй рукой вцепилась в Варка, сохраняющего хладнокровие, но меня грубо потянули за талию, и я выпустила его.

— Варк! Варк! — закричала, но крики заглушал всеобщий гам. Кто-то закинул меня на плечо и понес.

Только в глухой храмовой подсобке, куда доходило лишь приглушенное гудение, поняла, что меня лично тащил верховный жрец.

«Вот тебе и старик!» — поразилась его физической силе.

Ноги подкашивались. Да и Кхарт от восторга и возбуждения не мог совладать с собою. Сжимая и разжимая кулаки, расхаживал по комнатке. Похоже, он готовил хитрый обман, но произошло чудо, которого не ожидал.

Один из служек бесшумно вошел и поставил кувшин на столик. Я думала, что с водой и хотела попросить попить, но вовремя остановилась. Пусть сейчас в глазах Кхарта — героиня, только… следует ли, если заметила, что ему принесли вина? Не лучше ли прикинуться глупенькой? Ведь верно Варк подметил — у меня длинный язык. Решила терпеть и молчать.

Однако служка вернулся и что-то прошептал Кхарту. Тот выпрямился, высокомерно скривил губы и процедил:

— Сделаю для нее исключение, — потом махнул рукой, приказывая мне подойти, и предостерегающе прошипел: — Стой и молчи!

Покрывало накинуть не велел. Наверно, решил, что теперь «избранную» должны знать в лицо, чтобы не подменили другой. Все больше осознавая, в какой серпентарий попала, я становилась чересчур мнительной.

Тизария вошла величественно, несмотря на явно избыточный вес. Она хорошо держала лицо, но румянец говорил о многом.

— Лучезарные Лах и Авсия услышали нас! — восторженно воскликнула она, и ее глаза заблестели от слез.

— Мы непрестанно молились лучезарному Лаху и его божественной супруге, и они откликнулись! Драконье сердце ожило. Пусть на несколько мгновений, и все же этот знак — лучшее свидетельство, что мы на верном пути. Теперь за нас, за всю Лагеарнию будет просить избранная…

«…Которая принадлежит мне!» — так следовало понимать его довольный, хищный оскал.

— Мы всегда уважали драконьих заклинателей. И в знак признательности я пришлю щедрые дары Храму. И вам, Кхарт. Я помню, ваше сердце всегда принадлежало златокрылам… — защебетала хитренькая тизария.

— Лучший дар для храма — внимание Светлой Тизарии, ее Светлейшего супруга и Тизарина Ковена. Да процветает ваш славный род в веках под покровительством Лучезарных Лаха и Авсии.

— Мы посетим вас всем семейством, а также торжество по случаю великого праздника. Обещаю, ваши молитвы оценит вся Лагеарния!

— Мы помолимся вместе… — переговаривались Нельмела и Кхарт, а я молчала и пыталась сдержать растущее раздражение.

«Помолитесь, как же. А потом начнется перетягивание Ковена, и в ход пойдут яды и кляузы, чтобы очернить перед сыном властную мать или ставшего ненужным верховного жреца», — в политике никогда не была сильна, но чутьем догадывалась, что третий рано или поздно станет лишним, и вот тогда…»

У меня кружилась голова, хотелось тоже хлебнуть вина и просто побыть одной. Я стояла-то ровно из последних сил, а тут тизария подошла вплотную и стала внимательно разглядывать меня.

— Мы с тобой, Кхарт, найдем общий язык. И в этом поможет скорейшая встреча, — проворковала она.

— Несомненно. Тизары и заклинатели — как два брата, оберегающие отчий дом… — вторил ей старик.

Пафос и лицемерие зашкаливали. Сладкая патока обволакивала пространство настолько, что подначивало крикнуть: не заслужили вы, лицемеры, ни покровительства, ни прощения, ничего! И будь моя воля — призвала бы голодного ящера и приказала бы сожрать этого старого лгуна. Правда, дракона было бы жаль