— Бесполезно, — огорченно сказала она. — Я никогда этому ненаучусь.

— Нечего пасовать перед трудностями, кузина.

Адриан, как обычно, говорил легкомысленным тоном, но явидела, что он тоже устал. На самом деле кузенами они не были; простокоролевские отпрыски часто так обращаются друг к другу.

— Не понимаю, как ты делаешь это.

— А я не знаю, как тебе объяснить. Просто думаю об этом, ионо происходит. — Он вытащил сигареты, которые всегда имел при себе. — Ты непротив?

— Против.

К моему удивлению, он убрал сигареты. Что за черт? Меня онникогда не спрашивал, не против ли я, чтобы он закурил, а я была против. Чащевсего он делал это, просто чтобы вывести меня из себя, что вообще не имелоникакого смысла. Адриан находился в том возрасте, когда парням кажется, что онипонравятся девушкам, если будут дразнить их.

Он снова предпринял попытку объяснить Лиссе процесс.

— Я просто думаю о том, кого хочу увидеть, и... не знаю.Мысленно дотягиваюсь до этого человека.

Лисса села, скрестив ноги.

— Роза примерно так описывала, как она проникает в моесознание.

— Очевидно, принцип один и тот же. Послушай, тебепонадобилось время, чтобы научиться видеть и понимать ауры. Это то же самое. Ине у одной тебя трудности в обучении. Я пока могу исцелять лишь крошечныецарапины, а ты способна оживлять мертвых, что — считай меня сумасшедшим — типа,ужасно. — Он помолчал. — Конечно, кое-кто полагает, что я и впрямь сумасшедший.

При упоминании об аурах Лисса уставилась на Адриана, взываяк своей недавно обретенной способности видеть сияющее поле света, окружающеекаждое живое существо. Наконец ее глазами я увидела ауру Адриана — золотистоемерцание вокруг него. Он утверждал, что у Лиссы она выглядит так же. Ни уодного другого мороя нет такой чистой, золотистой ауры. Лисса и Андрианотносили эту уникальную особенность за счет того, что оба были пользователямидуха.

Он улыбнулся, догадавшись, чем она занимается.

— И как она выглядит?

— Как обычно.

— Видишь, каких успехов ты в этом добилась? Просто проявитерпение в отношении ее снова.

Лисса очень сильно хотела научиться проникать в сны, какАдриан. Неудача огорчала ее, и тем не менее я радовалась, что у нее пока неполучается. Хватит с меня и того, что Адриан посещает мои сны. Что касаетсяЛиссы, то, попади она в мои сны, мне стало бы труднее сохранять хладнокровие ижесткость, которые я накапливала в себе в России.

— Я просто хочу знать, как она там. — Голос Лиссы звучал елеслышно. — Это невыносимо — ничего не знать.

То же самое она говорила и Кристиану.

— Я видел ее недавно. Она в порядке. И скоро я снова к нейсхожу.

— Как думаешь, она сделает это? Сможет убить Дмитрия?

Адриан долго молчал, прежде чем ответить.

— Думаю, сможет. Вопрос в том, уцелеет ли она сама при этом.

Лисса вздрогнула, а я удивилась. Такой прямой, откровенныйответ был скорее в духе Кристиана.

— Господи, как бы я хотела, чтобы она отказалась от этойидеи.

— Теперь уже ничего не изменишь. И Роза должна выполнитьсвой долг — только тогда она сможет вернуться к нам. — Он помолчал. — Толькотогда она сможет жить дальше.

Адриан не раз удивлял меня, но это его заявление простосразило наповал. Лисса считала, что искать Дмитрия — глупо и самоубийственно. ИСидни наверняка согласилась бы с ней, расскажи я ей правду о цели своейпоездки. Но Адриан... туповатый, поверхностный, любитель побегать за девочкамиАдриан понимал меня? Внимательно разглядывая его глазами Лиссы, я осознала, чтода. Ему это не нравилось, и в его словах отчетливо звучало страдание. Онбеспокоился обо мне. То, что я испытываю к другому парню такие сильные чувства,причиняло ему боль. И все же... он искренне верил, что я поступаю правильно,что иначе просто не могу.

Лисса взглянула на часы.

— Скоро комендантский час. Мне еще нужно подготовиться ктесту по истории.

Адриан улыбнулся.

— К чему все это? Просто найди умного человека, у которогоможно списать.

Она встала.

— Ты хочешь сказать, что сама я дурочка?

— Черт, нет!

Он тоже встал, подошел к битком набитому бару, которыйвсегда держал под рукой, и налил себе выпить. Таков был его крайнебезответственный способ сдерживать побочные эффекты духа, и если он весь вечериспользовал дух, потом ему требовалось довести себя до состояния полнойбесчувственности.

— Ты самая умная из всех, кого я знаю. Но это не означает,что тебе обязательно нужно делать работу, без которой можно прекрасно обойтись.

— Нельзя добиться успеха в жизни, если не работать.Списывание у других ничего не дает.

— Как сказать. — Он усмехнулся. — В школе я только и делал,что списывал, и посмотри, как я преуспеваю сегодня.

Лисса закатила глаза, быстро обняла его на прощание и вышла.Как только он не мог ее больше видеть, ее улыбка увяла, а мысли приняли самоемрачное направление. Разговор обо мне расшевелил целое гнездо эмоций. Онаволновалась за меня... отчаянно волновалась. Она уже говорила Кристиану, каксильно переживает из-за того, что произошло между нами, но тогда до меня недошло в полной мере, насколько сильно. Ее терзало чувство вины, она постоянноругала себя за то, чего не сделала, хотя должна была. И еще она сильно скучалапо мне, испытывая чувство, аналогичное моему — словно от нее отрезали часть,прямо по живому.

Адриан жил на четвертом этаже, и Лисса не стала дожидатьсялифта, предпочтя спуститься по лестнице. И все время ее терзала тревога.Тревога из-за того, сумеет ли она когда-нибудь полностью овладеть духом.Тревога обо мне. Тревога из-за того, что в настоящее время она не чувствовалатемных побочных эффектов духа, и это заставляло ее спрашивать себя, продолжаюли я впитывать их, как столетия назад это делала женщина-страж Анна. Она была«связана» со святым Владимиром, в честь которого названа наша школа, ипоглощала вредные эффекты его духа, что в конечном счете свело ее с ума.

На втором этаже Лисса услышала крики, доносившиеся из-задвери, отделяющей лестницу от коридора. Она понимала, что ее это не касается,но любопытство взяло верх. Она осторожно открыла дверь и вышла в коридор.Голоса доносились из-за угла. Она тут же узнала их — и все же выглянулапосмотреть.

Уперев руки в боки и сердито глядя на отца, в коридорестояла Эйвери Лазар. Сам он стоял в дверном проеме, по-видимому, своего номера.Их напряженные позы были полны враждебности, между ними, как электрическиеразряды, потрескивал гнев.

— Буду делать, что хочу! — Прокричала она. — Я тебе нерабыня!