— На любое другое поселение дампиров.

— Я никогда не была ни в одном.

Официант поставил перед Сидни омлет, и она застыла с вилкойв воздухе.

— Правда? А я думала, все вы...

Я покачала головой.

— Вся моя жизнь прошла в Академии. Более или менее.

Два года среди людей, по существу, ничего не меняли.

Сидни задумчиво жевала. Я готова была поспорить, что она недоест омлет. Судя по тому, что я видела в первую ночь и вчера вечером, она елаочень мало. Вроде как питалась одним воздухом. Может, это еще одно свойствоалхимиков? Вряд ли. Скорее всего, это личная особенность Сидни.

— Жители наполовину состоят из людей, наполовину издампиров, но дампиры объединены в тайное сообщество, о котором люди даже и недогадываются.

Я всегда подозревала, что у них существует целаясубкультура, но понятия не имела, как она может вписываться в жизнь всегогорода.

— И? — Спросила я. — На что их субкультура похожа?

Сидни положила вилку.

— Скажу лишь, что тебе лучше заранее приготовиться ко всему.

Остальная часть поездки прошла без всяких происшествий.Сидни так и не избавилась от чувства дискомфорта, испытываемого в моемобществе, но иногда, когда я смотрела русское телевидение, она помогала мнепонять, что там показывают. Существует определенная культурная разница междуэтими передачами и тем, с которыми мы обе выросли, и это нас роднило. Онаулыбалась в тех же местах, которые мне казались забавными, и у меня дажевозникло чувство, что мы могли бы подружиться. Я знала совершенно точно, чтоникто никогда не заменит мне Лиссу, и все же, покинув ее, чувствовала пустоту вдуше, жаждущую дружбы.

На протяжении дня Сидни не раз задремывала, и я началадумать, что она просто страдает бессонницей и не может спать тогда, когда этоделает большинство людей. Ела она по-прежнему в своей странной манере — не ела,а клевала. Всегда позволяла мне доедать за ней и вела себя по отношению крусской кухне смелее, чем я. В России мне приходилось во всемэкспериментировать, и было приятно использовать опыт человека, пусть и неместного, но знающего об этой стране гораздо больше меня.

На третий день мы прибыли в Омск. Я не ожидала увидеть вСибири такой большой и приятный город. Дмитрий всегда поддразнивал меня,говоря, что мое представление о Сибири как о чем-то вроде Антарктики ошибочно,и теперь я могла сказать, что он был прав — по крайней мере, применительно кюжной части этого региона. Погода очень напоминала ту, что устанавливалась вМонтане в это время года, прохладный весенний воздух уже заметно прогревалосолнце.

Когда мы приехали, Сидни заявила, что договорится скаким-нибудь знакомым мороем и он отвезет нас. Несколько их жили тут,затерявшись в большом городе. Тем не менее, когда прошел день, выяснилось, чтоу нас проблема. Ни один морой не соглашался везти нас; по-видимому, поездкабыла опасна. По ночам стригои часто рыскали поблизости, надеясь захватитькакого-нибудь путешествующего мороя или дампира. Чем дольше все это тянулось,тем больше меня одолевала тревога в отношении осуществления моего плана.По-видимому, в самом городе Дмитрия было мало стригоев. По словам Сидни, онипрятались на окраинах, а на постоянной основе там жили очень немногие. Если этотак, мои шансы найти Дмитрия невелики. По мере того как Сидни продолжалаописывать ситуацию, мое настроение все больше ухудшалось.

— Множество стригоев бродит по стране в поисках жертв, ичерез этот город они просто проходят, — объясняла она. — Расстояния здесьнемалые, и некоторые стригои задерживаются там на какое-то время в надежде налегкую добычу, но потом, как правило, отправляются дальше.

— В Штатах стригои часто скрываются в больших городах, —взволнованно сказала я.

— И здесь тоже. Б больших городах им легче найти жертву,оставаясь незамеченными.

Да, мой план определенно трещал по швам. Если Дмитрий неживет в этом городе, у меня возникают серьезные проблемы. Я знала, знала, чтостригои предпочитают большие города, но как-то сумела убедить себя, что Дмитрийвернется туда, где вырос.

А вдруг Дмитрия там нет? Внезапно до меня дошло, наскольковелика Сибирь. Оказывается, Омск вовсе не самый крупный город в этом регионе, инайти одного стригоя даже здесь будет трудно. Что делать? Искать его в другихбольших городах? Если интуиция меня подвела, дело может обернуться очень, оченьскверно.

С того момента, как я решила искать Дмитрия, у меня бывалимоменты слабости, когда я наполовину надеялась, что никогда не найду его. Мысльо том, что он стал стригоем, по-прежнему терзала меня. Не давали покоя и другиеобразы — того, каким он был раньше, а также воспоминания о моментах, когда мыбыли вместе.

Наверно, самое бесценное для меня воспоминание относилось ковремени перед его обращением. Тогда я вся пропиталась тьмой, которая подвоздействием духа накапливалась в Лиссе. Не могла контролировать себя, невладела собой. Боялась, что стану монстром, боялась убить себя, как это сделаладругая женщина-страж, «поцелованная тьмой».

Дмитрий помог мне снова обрести себя, буквально влив в менячасть своей силы. Именно тогда я осознала, насколько крепка наша связь, какполно мы понимаем друг друга. Раньше я скептически относилась к разговорам ородстве душ, но в тот момент поняла, что это не пустые слова. И вслед заэмоциональной связью пришла физическая — мы с Дмитрием, в конце концов, неустояли перед взаимным влечением. Мы клялись, что этого никогда не произойдет,но наши чувства оказались слишком сильны. Быть и дальше не вместе стало простоневозможно. У нас была близость, и для меня это произошло в первый раз. Оченьпохоже, что и в последний.

Сам секс оказался изумительным, и физически, и эмоционально.Потом мы просто лежали рядом в маленькой хибарке так долго, сколько осмелились,и это тоже было замечательно. Один из немногих моментов, когда я чувствовала,что Дмитрий поистине мой.

— Помнишь заклинание вожделения, наложенное на нас Виктором?— Спросила я, прижимаясь к нему.

Дмитрий бросил на меня такой взгляд, точно я сошла с ума.

— Конечно.

Виктор Дашков принадлежал к королевской семье и долгие годыбыл дружен с Лиссой и ее родственниками. Однако позже выяснилось, что втайне онгодами изучал дух и понял, что Лисса — пользователь духа, задолго до того, какэто осознали мы. Он терзал ее всяческими способами, приведшими к тому, что онастала думать, будто сходит с ума. Кульминацией его коварных замыслов стало похищениеее и пытки, с помощью которых он вынудил Лиссу исцелить его от смертельнойболезни. Сейчас Виктор отбывал пожизненное заключение — и за то, что сделал сЛиссой, и за свои изменнические планы свержения моройского правительства. Онбыл одним из немногих, кто знал о моих отношениях с Дмитрием. Более того — ониспользовал это свое знание для создания заклинания вожделения, котороепоместил в ожерелье, воздействовав на него силой земли и принуждением. Опаснаямагия этого заклинания заставила Дмитрия и меня уступить основному инстинкту.Правда, в последний момент мы сумели не дойти до конца, и до той ночи в хибаркея считала, что наше спровоцированное заклинанием влечение было чем-то вродесостояния наркотического опьянения и имело сугубо физическую основу.