делах, а в делах международных Китай, не проявляя особой активности, стал второй после Америки мировой державой. Власти в Китае сумели решить труднейшую практическую задачу — перейти от жизни на основе жестко-классовой коммунистической идеологии к быстрому и масштабному экономическому и социально-политическому развитию на основе национальной идеологии, не растеряв положительного наследия предыдущих периодов своей истории. Сравнивая Китай 90-х и Китай сегодняшний с Россией в эти же отрезки времени, приходится констатировать, что Китай создал у себя сильное новое жизнеустройство и совершил мощный рывок вперед, а Россия — нет. У конвергенции Китая существенное отличие от России — основой всех перемен у него стала идеология национального развития, которую осуществляла твердая власть, нацеленная на всестороннее продвижение вперед. Вместе с тем, положение в Китае беспроблемным назвать нельзя — несмотря на четкую политику реформ и жесткий контроль КПК за их ходом и результатами, последствия конвергенции с миром капиталократии могут сказаться и здесь — симбиоз всепроникающей цифровизации и поощряемого потребительства может дать неожиданные всходы, от борьбы и столкновения добра и зла в новых обличьях не застрахована ни одна страна. Существенно то, что, как показал последний съезд КПК, руководство в Пекине видит эти проблемы и имеет представление о том, как их решать.

XIX съезд Коммунистической партии Китая (18–24 октября 2017 года)

Генеральный секретарь ЦК КПК и председатель КНР Си Цзиньпин

Антиутописты-пессимисты: литературный облик НМП

Знакомство с антиутопистами ХХ века — британскими литераторами Дж. Оруэллом и О. Хаксли — помогает понять, как формировались идеи НМП и что происходило на интеллектуальных кухнях проекта. Знать, что за люди были авторами идей, какая среда и какие события влияли на их взгляды на мир и работу над образами другой жизни — полезно.

В то время как Г. Уэллс ободрял капиталократов и призывал их смело идти к светлому всемирно-капиталистическому будущему, антиутописты, вращавшиеся примерно в те же годы и в тех же кругах, что и Г. Уэллс, писали очень популярную футуристику c явно отрицательным знаком. Через несколько десятилетий после выхода в свет их книг выяснялось: они порой настолько угадывали, к чему приведет развитие мира, что возникал вопрос об истоках их ясновидения — не работали ли анти-утописты по принципу «информация — мать интуиции», не создавали ли они облик нового мира на основе каких-то закрытых материалов или услышанного от «информированных собеседников»? Наверное, отчасти это так — связи с политиками и учеными из мозговых центров и фондов, разрабатывавших доктрины и политтехнологии, у них были. Кроме того, писатели-антиутописты обладали логикой и воображением, были талантливыми, творчески свободными людьми и делали полезное дело — видя реалии своего времени, проецировали будущее, помогали ощутить его в образах художественной литературы и через эти образы откровенно делились с миллионами читателей своими опасениями насчет угроз, которые могут безвозвратно изменить облик и суть человечества.

Дж. Оруэлл и О. Хаксли глядели на грядущее по-разному, но их провидения роднит одно: сегодня части сценариев нового мира жестко-тоталитарного (Оруэлл) и либерально-тоталитарного (Хаксли) сбываются и, говоря по-современному, формируется микс в одном бленде, имя которому НМП. Кое-что из написанного Дж. Оруэллом и О. Хаксли на десятилетия опередило методы «окон Овертона» — политтехнологии, обеспечивающей постепенное привыкание людей к идеям, которые вначале кажутся неприемлемыми и отталкивающими, но с течением времени становятся нормой жизни.

Джордж Оруэлл

Джордж Оруэлл

(настоящее имя Эрик Артур Блэр)

Нашумевший в свое время роман «1984» вышел давно, в конце 1949 г., но и произведение, и его автор продолжают живо интересовать читателей. В «1984» Дж. Оруэлл придал образную конкретность общим идеям своего соотечественника Г. Уэллса.

Шестимесячный Эрик Блэр с матерью Идой Блэр в Бирме, 1904 год

Эрик Артур Блэр (Дж. Оруэлл — литературный псевдоним) родился в Британской Индии в 1903 г. в семье колониального чиновника. В молодые годы он твердо решил заниматься только тем, чем хотел — литературой. Писательство давалось нелегко, он познал голод, бродяжничество, стал социалистом, общался с деятелями британской лейбористской, коммунистической и зарубежных левых партий — тогда в Лондоне размещался Международный революционный марксистский центр, приютивший пару десятков социалистических и коммунистических партий, в том числе подпольных (чего стоило, например, название одной из таких структур — Максималистская фракция Социалистической партии Италии!). Англичане — народ грамотный, присматривать за подобными группами дома спецслужбам гораздо проще, чем отслеживать революционеров где-то за рубежом.

Блэр, мать Айда с его сестрой Аврил и отец Ричард

В 1936 г. Дж. Оруэлл с группой добровольцев Британской независимой рабочей партии (БНРП) по зову сердца поехал в Испанию помогать республиканцам бороться против мятежников-фашистов. Он по-настоящему воевал, пару недель даже командовал подразделением, был серьезно ранен. Увиденное и пережитое в Испании сыграло ключевую роль в творчестве писателя. Дж. Оруэлл был счастлив, что ему удалось хотя бы некоторое время пожить в атмосфере начального «социалистического» периода республиканской власти — в те дни, вспоминал он, многого не хватало, но люди дышали воздухом надежды, подлинного равенства, товарищества, народ начал управлять своими делами, а в республиканском ополчении действовали порядки бесклассового общества. Тяжелыми для энтузиаста, оставившего спокойную лондонскую жизнь ради рисков на испанских фронтах, оказались не бои, не ранение и не изматывающее ожидание ареста или даже расстрела за то, что воевал в составе «не той» интербригады (контингент БНРП входил в состав частей Рабочей партии марксистского единства, ПОУМ, Partito Obrero de Unificacion Marxista — в начале революции ПОУМ была одной из ведущих политических сил, затем объявлена вражески-троцкистской, впала в немилость и подверглась репрессиям). Происходящая на фоне гражданской войны борьба за власть внутри республиканцев наводила на мрачные мысли. Как это бывает при революциях, власть и управление на подконтрольных республиканцам землях стали деградировать, разваливаться, их войска все чаще терпели поражения. Не радовали и складывавшиеся не в пользу республиканцев дела международные — непрямая, но вполне реальная жесткая конфронтация на испанской земле сил коммунизма (СССР) и антикоммунизма (Германия, Италия, Португалия): говоря современным языком, это была «война через посредников». Изумляла информационная война — в Испании, как писал Дж. Оруэлл[14], он мог наблюдать: «Как газеты умудряются освещать происходящее так, что их описания не имеют к фактам ни малейшего касательства — было бы даже лучше, если бы они откровенно врали. Я читал