нравится. Но класть жизнь на завоевание очередной доли секунды? Ничего не имею против тех, кто азартно этим занимается. Замечательные люди. Во-первых, не воруют и не грабят. Уже хорошо. Во-вторых, раздвигают человеческие возможности. Подумать, так можно найти и в-третьих и в-четвёртых. Но хватит и этих двух. Замечательное дело, но не моё. Не моё. Соревноваться вообще не люблю. То ли дело искусство. Разве вершины творчества, взятые Львом Толстым, отменяют величие романов Виктора Гюго? Да никаким боком! Прекрасно на первом месте в мировом искусстве, словно тысячи ангелов на острие иглы, размещаются сотни и тысячи шедевров. Абсолютно не мешая друг другу. Вот что мне больше всего нравится. А не это судорожное отталкивание друг друга локтями на дистанции.

Мне лично выгоден этот скандал. Перестанет тренер на меня так уповать. А то увидел свет в окошке!

— И что мне с тобой делать, Лалиса-ян? — Мрачно вопрошает, заканчивая грозную паузу, физкультурник.

Догадываюсь, для чего паузу держал. Чтобы прониклась и осознала, какая я никчёмная скандалистка.

— Отпустить домой, сонсенним? — Меня спросили, надо ответить.

— Лалиса, твой скандал лишил школу двух призовых мест, — устало объясняет физкультурник.

Мы садимся на трибунную скамейку недалеко от выхода со стадиона. Размышляю над претензией. Обычная история, всегда самый младший виноват на фоне того, что старшие могут творить всякую дичь. Попробую вывернуться.

— Ничего не поделаешь, сонсенним. Нам пришлось это сделать, чтобы сохранить лицо.

Самый убойный аргумент для азиатской культуры, не только корейской. Тоже лом, против которого нет приёма.

— Поясни, — тренер старается не показать, что слегка ошарашен. Мне это на руку.

— Если бы я вам ничего не сказала, вам было бы проще. Вы ничего не знаете, а лицо теряю только я. Ведь это мне плюнули в лицо, не вам.

— Она тебе в лицо плюнула? — Возбуждается физкультурник. Никто здесь аллегорий не понимает. Надо бы с литератором на эту тему поговорить.

— В переносном смысле, сонсенним. Вы разве не видели, с каким торжеством она на меня смотрела? — тренер задумывается. — Да, говорила она всем видом, я сделала тебе гадость, совершила подлость и ничего мне за это не будет. Сонсенним, что вы должны делать, увидев торжествующее зло? Противостоять ему или покорно улыбаться? Если противостоять, то можно проиграть или понести потери. Но зато мы сохраним лицо. Так что вы всё правильно сделали, сонсенним, — обозначаю поклон в знак уважения.

Кроме того, что перевожу стрелки на него, есть намного более важный резон. Выведение проблемы на высокий философский уровень здорово помогает. На горнем уровне материальные потери не учитываются вовсе. А я ещё подброшу.

— Сонсенним, неужто вы мой забег на смартфон не снимали?

Как он мог этого не делать? Всё снимал, какой молодец. Издалека и сбоку, — стадион велик, — но снимал. Внимательно, кадр за кадром, пересматриваем нужный момент много раз. Нет у него приложения замедления просмотра.

— Сделайте мне запись, сонсенним. В понедельник в школе возьму её у вас.

Мутновато из-за расстояния, но видно, что явно что-то происходит. Помеха обгону, в ПДД карается согласно специально оговорённого пункта. Манёвры хвостатой были заметны даже на большом расстоянии. Особенно, когда я резко переместилась влево на свободную дорожку.

Ухожу в раздевалку. Через пять минут выхожу. Хотела воспользоваться душем, но завидев злорадствующую хвостатую, переодеваюсь с рекордной скоростью. Дома помоюсь, мне только драки в раздевалке не хватает. И так еле увернулась от попытки поддать мне плечом мимоходом. Кажется, мне надо не бегом серьёзно заняться, а тхэквондо.

Физкультурник приходит в себя. Делаю такой вывод, потому что разговаривает на отвлечённые темы. О сдвинутых колодках, о том, что мне надо тренироваться и на средних дистанциях. Уже не пытается сделать меня крайней во всех бедах.

— Сонсенним, а когда в следующий раз выйду на тысячу метров, опять буду терпеть всякое от этой хвостатой твари?

— Лалиса-ян! — Осуждает меня за резкие слова.

— Нет, сонсенним. Если вы скажете, тренироваться буду. Но если увижу среди соперниц её — на дистанцию выходить не буду. А вдруг она меня в следующий раз искалечит? Подножку поставит или ещё что-нибудь? Судьи снова её покроют? Нет-нет, сонсенним, мне и родители такого не позволят! Вам ещё придётся уговаривать их, чтобы они мне разрешили продолжать тренироваться.

— Смотрите! — Для проявления синяка нужно время. Вот и моя неправильной формы синюшная гематома на внутренней части плеча расцвела во всём великолепии. Давно знаю, что у меня повышенная чувствительность к внешним травмам.

— Ёксоль!

Вот тебе и ёксоль.

Корейцы сколько угодно могут уверять подчинённых и зависящих от них, что они сами во всём виноваты. Но в реальности это не так. Физкультурник думает, — и пусть, не буду ему в этом мешать, — что я ничего не понимаю. На самом деле, я знаю, что в любом проколе прежде всего виноват начальник, руководитель. В моём случае, физкультурник. Он старший надо мной и несёт всю полноту ответственности за меня. Что бы со мной ни случилось — отвечать будет он. Мои родители опосредованно, через школу, доверили мою безопасность в его руки. Он не справился. Значит, в следующий раз мои родители меня не отпустят с ним или пойдут со мной. Я представляю, какой скандал там бы закатила Пакпао, хи-хи-хи. Обожаю свою хальмони.

Точно! В следующий раз её возьму с собой. И группу поддержки, чтобы снимали меня со всех сторон.

Дома с наслаждением и чувством покоя обедаю.

— Как прошли соревнования, внучка? — Интересуется Пакпао. Отца нет, он позже придёт. Суббота у корейцев рабочий день. Почти. Если везёт, как моему отцу, то свободны после обеда.

— Замечательно, хальмони, — решила пока не возбуждать родных рассказом о скандале. А то они мне же всю душу и вынут. Плавали — знаем. Ради этого и водолазку надела с длинным рукавом. Синяк прячу.

— Лалиса, что значит замечательно? — Возмущается СонМи. — Нормально ответить не можешь.

Упираюсь в неё недоумённым взором, что значит «нормально»? Ничего не говорю, просто жду.

— Дебак! Подробно не можешь рассказать, что ли?

— А-а-а, так вам подробно?! Так бы сразу и сказали, — радуюсь всем лицом неожиданно открывшемуся мне пониманию. — Первое место на стометровке, второе на тысячу метров…

— Почему только второе? — Весело спрашивает ДжеУк, входя в гостиную. За разговорами никто не услышал, как он дверь открыл и тихо вошёл.

— Ой, аппа пришёл! — Радуюсь вместе с СонМи. — Так не моя дистанция, аппа! Я её и не тренировала никогда. Просто девочка, которая должна была бежать, ногу повредила, вот ХеДжин-сии меня и поставил.

Вот всё и рассказала. Что можно было. После обеда ухожу в комнату. Мне кое-что надо