— Красиво!

— Дрюнь, а тебе нравится?

Меня чуть не стошнило от этого «Дрюнь». Ему это так не шло.

— Нормально, — буркнул он.

— Ой, кофе хочу! И воды!

— Ладно, я пошел!

Он встал, положил на столик кучку шекелей и быстро ушел.

— Он давно приперся?

— Давно!

— Приставал?

— В каком смысле? — опешила я.

— В обычном, как мужик.

— С ума сошла! Он всегда за тобой следит?

— Нет, только когда время есть, — рассмеяласьона. — А ты небось перебздела?

— Неприятно было, честно скажу.

— Ну извини, подруга, так получилось.

— Хорошо, хоть ты догадалась что-то купить. Я как разнаврала ему, что оставила тебя в обувном.

— Молодец! С меня бутылка!

— Ну как продюсер? — спросила я.

— Какой продюсер? Ах, ну да.., нормально, кажется, всепутем!

Да, все ясно, ни с каким продюсером она не встречалась,только что выскочила из койки, впрочем, может, из койки продюсера? Мне былонеприятно, что меня использовали в качестве ширмы. Хотя сама виновата, я жесразу смекнула, что к чему. Мне стало искренне жаль Андрея.

— Лар, а ты что, Андрея не любишь?

— Ой, да брось ты! Любишь — не любишь! Люблю, но почемуя должна себе отказывать в жизненных радостях? Он, между прочим, тоже далеко несвятой. Знаешь, как на него бабы западают?

— Догадываюсь. Венька тоже жалуется.

— Да понятное дело, Венька клевый. Только у негохарактер лучше, чем у Андрея. Легче. Андрей мрачный, мнительный, ревнивый.

— Так у него все основания есть.

— Да он не только к мужикам ревнует. Даже к успеху!

— Что это значит? — удивилась я.

— Он не хочет, чтобы у меня был успех! Знаешь, как онрадовался, когда наш мюзикл прикрыли? Просто счастлив был. А как не хотел,чтобы я сюда ехала!

— А мне Венька говорил, это он настоял, чтобы тыпоехала…

— Пришлось. Я ему так в печенки вгрызлась!

— Ладно, пошли, мне тут надоело!

Мы вышли на улицу, и нас обдало тяжелым, липким жаром.

— Ого! — ахнула я. — Ничего себе!

— Нормалек! Мне даже нравится! — засмеялась Лара.

Я посмотрела на нее как на сумасшедшую.

Добравшись до номера, я первым делом позвонила Жене. Егомобильник не отвечал, а звонить на работу мне не хотелось. Ладно, попозжепозвоню еще. В конце концов, если бы что-то случилось, мне бы уже сообщили. Егосекретарша прекрасно знает номер моего мобильника. На этом я успокоилась. Ирешила поспать. О том, чтобы идти к морю, не хотелось и думать. Надо простодожить до вечера, сесть в автобус с кондиционером и доехать до города Реховот.Говорят, езды до него меньше часа. Может, к тому времени хамсин кончится или,как говорят здесь, сломается? Невероятно, я сыграла всего несколько спектаклей,а вечер уже не вызывает у меня ужаса. Значит, я не актриса, а так.., скораяпомощь. И я улеглась спать. Но заснуть мне не дали. Явился Венька.

— Чего тебе?

— Побеседовать надо.

— О чем опять?

— О тебе!

— Ну?

— Буська, ты что вытворяешь?

— Я? А что я вытворяю?

— Ты зачем к Андрюхе лезешь?

Я подскочила как ужаленная:

— Я? Лезу? Кто это тебе наплел?

— Мне сказали, не важно кто, что видели тебя с ним вкафе, и ты просто неприлично себя там вела, ну и все такое…

Очень интересно!

— Да? Ну надо же! И кто же это тебе сообщил? Уж неЛариса ли?

— Нет. У меня свои осведомители. Предупреждаю — дохлыйномер! Даже если он тебя милостиво трахнет…

— Слушай, ты, моралист хренов, я никогда и никому непозволю себя милостиво трахать, заруби это на своем глупом актерскомносу! — заорала я.

Он хлопнул в ладоши:

— Браво, Буська. Это прозвучало просто великолепно! Новсе-таки имей в виду.

— Что? Что я должна иметь в виду?

— Если тебе так уж надо, потерпи до Москвы, а там делайчто хочешь. А мне в группе такой геморрой не нужен. Если очень приспичит, скажимне.

— И что? — Найдешь кого-то или свои услугипредложишь, благо двоюродный? — вне себя от злости крикнула я.

Он весьма озадаченно смотрел на меня:

— А что? Интересная мысль! Может, нам вообще следовалобы пожениться, а, Буська?

— Да пошел ты! Уходи, я спать хочу.

— Не ври, ты такая злющая, что ни за что не уснешь.

— Это правда, но ты все равно козел.

— Значит, про Андрюху вранье?

— Конечно. На фиг мне сдался женатый, мрачный, вечнонебритый тип?

— Разумно, Буська. Я рад. Вот видишь, недоразумениевыяснилось.

— А кто все-таки тебе насплетничал, явно что баба.Неужто Барышева?

— Да боже сохрани! Татьяна Ильинична тихо дохнет у себяв номере.

— Тогда кто?

— У меня тут разветвленная шпионская сеть.

К вечеру хамсин, кажется, и впрямь начал ломаться.

Едва мы выехали с нашей улочки, как у меня зазвонилмобильник. Женя! Наконец-то!

— Броня? Что случилось? — Голос звучал как-тонеобычно.

— А что случилось?

— Ты заболела?

— Женечка, это пустяки, просто представиласьвозможность легко и недорого с этим справиться.

— Лечишься, значит?

— Ну да. Тебе Полька сказала?

— Разумеется. Но все так внезапно… А что ты сейчасделаешь? В данную минуту?

Он любил иногда звонить и спрашивать, что я делаю в даннуюминуту.

— Скучаю, — тихо сказала я. В небольшомпространстве микроавтобуса каждое слово было всем слышно.

— Тебе там скучно? — В голосе прозвучала явнаяирония.

— До ужаса!

— И компании нет?

— Откуда? Я тут всего несколько дней, да и вообще…

Если бы не свидетели, я бы наврала ему с три короба, но тут…

— А как Мертвое море?

— Да как тебе сказать…