Я очень хотела ответить, сказать ему что-то приятное в ответ. Но не нашла подходящих слов.

— Ты готова к продолжению?

Медленно кивнула в ответ и прикусила губу, ожидая новую боль. Но ее не последовало. Валентин двигался во мне медленно, и сначала вроде бы ничего не происходило. А потом внутри стало зарождаться странное ощущение тепла, как будто в моем животе распускается бутон огненного цветка. Сложно подобрать слова, чтобы описать это чувство. А оно меж тем нарастало, ширилось, пронзая солнечными лучами уже все тело. Оно вдруг стало удивительно чувствительным и легким. Я словно бы воспарила над землей, мой учитель вознес меня на небывалые высоты. И каждый выпад его бедер только усиливал эти волнительные ощущения.

— О, да-а-а… — только и смогла выдохнуть я.

И он задвигался быстрее, как будто почувствовал, что именно это мне и требуется. Я уже не пыталась справиться с возбуждением, подчинившим себе тело и разум. Вскрикнула, когда первая сладкая судорога пронзила в самое основание. Я будто бы умирала и рождалась заново. Этот оргазм был совсем другим, более продолжительным и неистовым.

Еще один мощный толчок, и Валентин кончил.

Его разрядка тоже была бурной. Мной овладело необычайное удовлетворение от осознания того, что это я, мое тело подарило ему такое сильное наслаждение. Это, пожалуй, даже лучше, чем множественный оргазм. А я-то, идиотка, опасалась, будто не смогу удовлетворить взрослого, опытного мужчину. На деле же все вышло совершенно иначе.

— Тебе было хорошо? — спросила немного смущенно.

Он все еще был во мне, удерживая вес своего тела на руках. Как будто не мог расстаться со мной. По крайней мере, я хотела на это надеяться. Как удивительно быть его женщиной. Казалось бы, такая маленькая деталь, эта девственная плева, а как многое меняет ее отсутствие. Я чувствовала себя иначе, мир вокруг воспринимала иначе.

И мужчину, смотревшего сейчас так серьезно и в тоже время удовлетворенно.

— Безумно, Ирина, — признался он. — Я бы даже продолжил, но тебе стоит немного отдохнуть перед следующим разом. Скажем, до завтра.

Улыбнулась и кивнула в ответ. Вообще-то я и сама не отказалась бы продолжить, но если он сказал отдохнуть, значит, отдохнуть.

Правильность этого решения я осознала, лишь когда отправилась в душ.

Заметила кровь на внутренней поверхности бедер и слегка остыла. Голова перестала кружиться от страсти, зато вернулось саднящее ощущение между ног. Все же потеря девственности не проходит бесследно. И пусть Валентин обращался максимально бережно, мне действительно стоило отдохнуть.

Медленно приняв душ и воспользовавшись душистым гелем (теперь уже не украдкой, как воровка) вышла, завернувшись в широкое полотенце. Валентин сидел в кресле и, задумчиво уставившись в окно, неспешно потягивал что-то янтарное из бокала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍  — Хочешь выпить? — спросил он, не поворачивая в мою сторону головы.

Я бы не отказалась, но вот мама… Она наверняка почувствует запах спиртного и расстроится.

— Нет, спасибо, — промямлила в ответ и беспомощно застыла в центре огромной комнаты. Сейчас я бы не отказалась от ласковых слов, поцелуя или чего-то такого. Но Валентин все еще смотрел в окно, как будто, выполнив долг, забыл о моем существовании. — Я, пожалуй, пойду…

Проговорила и направилась за вещами.

Вообще-то я надеялась, что он меня остановит. Усадит на колени, погладит по спине, как маленького котенка. Почему-то для меня было важно чувствовать близость не только во время секса, но и после. Знать, что я для Валентина Петровича не только постельная игрушка, но и нечто большее. Он же сам предложил жить вместе, а теперь вел себя как совершенно посторонний человек. Как будто не было между нами  того волшебного единения.

Одевалась, а по щекам текли слезы.

Ругала себя идиоткой, возомнившей, будто Валентин действительно в меня влюбился. Да с чего бы вдруг?! Он и речи не заводил о чем-то подобном. Так с чего я вдруг решила, будто он будет носиться со мной как с хрустальной вазой? Надо прекратить мечтать, снять розовые очки. Я для него любовница, это уже многое значит. Ни в коем случае не надо вести себя по детски и требовать лишнего внимания, это лишь настроит Валентин против. Еще пожалеет, что связался с малолеткой.

— Тебе все еще больно?

Вопрос застал врасплох. Я резко обернулась на голос и заметила стоящего в дверях спальни Валентина. По его лицу невозможно было понять, что он сейчас чувствует. Как будто отгородился от меня, возвел непроницаемую стену между нами, не желая подпускать слишком близко. Может быть, это и правильно. В конце концов, мы слишком плохо знаем друг друга. Но у нас ведь будет время это исправить…

— Нет, все в порядке, — соврала я и быстрым движением смахнула влагу со щек. — Просто немного расчувствовалась.

— Бывает, — логично рассудил он. — Ты действительно хочешь уехать сегодня?

Наконец-то в его голосе вновь появились эти игривые нотки. И то, что он предлагал мне остаться, тронуло до глубины души. Выходит, Валентин Петрович не так равнодушен, как хочет казаться.

— Я не могу остаться, ты же понимаешь, мама… Она не поймет.

Он развернулся и вышел из комнаты, сообщив, что вызовет такси. Наверное, ему не нравилось, что я заботилась о чувствах мамы в обход его. Но он и так получил от меня сегодня все, куда же больше? А мама… Разве он не понимает, как сильна связь между нами? Разве я могу оставить ее дома одну? Да и просто не вернуться, разбить ей сердце. Ох, знала бы она, где я провела сегодняшний вечер…

— Ты обиделся?

Войдя в гостиную, коснулась спины Валентина. Прильнула к ней, обвив руками жесткую талию. Как бы мне и самой хотелось остаться. Провести с ним ночь. Пусть не заниматься сексом, но просто лежать рядом, обнявшись…

— С чего бы вдруг?

Валентин обернулся. В его взгляде читалось искреннее недоумение.

— Просто так подумалось… — с сожалением выпустила его из объятий. — Ну, мне действительно пора.

— Не долго ты будешь жить с мамой и сбегать от меня по ночам, — предупредил Валентин. — Пусть пакует чемодан, ей предстоит переезд и операция.