Он подходит ближе к юноше с короткой стрижкой и отсутствием намека на растительность на лице, у которого брюки фирмы «Бьерн Борг» свисают намного ниже попы. У него берет интервью парень, который, насколько Хеннинг помнит, работает в газете «ВГ». Петтер Стангхелле. «ВГ» обожает плакс.

Рыдающий юноша рассказывает о Хенриэтте Хагерюп, о том, какой она была способной, какого таланта лишилась кинематографическая Норвегия, и вся его речь сопровождается рыданиями, шмыганьем носом и завываниями. Хеннинг проходит мимо них, стараясь держаться как можно дальше от объективов камер, и изучает окружающую его истерию.

И вот тогда он замечает ее. Он быстро делает снимок. Она стоит у дерева, хотя несколько минут назад ее здесь не было, читает послания, периодически опуская глаза вниз, почти незаметно покачивает головой, после чего снова поднимает взгляд. «Кэнон» работает. Но Хеннинг сомневается, что будет использовать хоть одну из сделанных фотографий.

У девушки темные волосы средней длины. Хеннинг снова щелкает. Он не может до конца понять выражение ее лица. Она просто стоит, будто находится в своем собственном мире. Но что-то не так с глазами. Он подходит ближе, еще ближе, встает практически рядом с ней. Он делает вид, что тоже разглядывает послания, содержащие так много поддельной скорби, что еще чуть-чуть — и будет перебор.

— Грустно, — произносит Хеннинг так, чтобы она расслышала. Это можно рассматривать как приглашение к беседе. Девушка не отвечает. Он приближается к ней еще на один шаг, но она и этого не замечает. Он долго стоит рядом с ней. Волосы его намокли. Хеннинг закрывает фотоаппарат, чтобы тот тоже не промок.

— Ты хорошо ее знала? — спрашивает он, впервые обращаясь к ней напрямую. Он видит, что она едва заметно кивает.

— Училась с ней в одной группе?

Девушка поднимает на него глаза. Он ждет, когда она, увидев его лицо, сделает шаг назад, но этого не происходит. Она просто отвечает:

— Да.

Он ждет некоторое время. Видит, что девушка не готова к разговору. Но она не плачет.

— Ты Анетте? — спрашивает Хеннинг. Она пугается.

— Я вас з-знаю?

— Нет.

Он ждет еще немного, чтобы дать ей несколько секунд на обдумывание сложившейся ситуации. Он хочет не отпугнуть ее, а заинтересовать. Хеннинг замечает, что девушка его разглядывает.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

В голосе звучит тревога. Он поворачивается к ней. Только теперь Хеннинг предстает перед ней весь, со всеми шрамами. Но кажется, что она ничего этого не видит. Он решает выложить все карты на стол, прежде чем в ней укоренится страх.

— Меня зовут Хеннинг Юль.

В ее лице ничего не меняется.

— Я работаю в «123новости».

Маска любопытства исчезает с ее лица, причем довольно быстро.

— Можно задать тебе несколько вопросов? Никакого копания, любопытства, бесчувственности. Просто несколько вопросов о Хенриэтте?

Апатичный взгляд, которым она рассматривала догорающие свечи, исчез.

— Откуда вы знаете, кто я? — повторяет она, складывая руки на груди.

— Я догадался.

Она смотрит на него, начиная испытывать раздражение.

— Значит, вы догадались, что из сотни людей, стоящих здесь, именно я — Анетте?

— Да.

Она фыркает.

— Мне нечего рассказать вам.

— Всего пара вопросов, и я уйду.

— У вас, журналистов, всегда так: пара вопросов, а заканчивается все парой сотен.

— Тогда один. Если ты сможешь ответить мне всего на один вопрос, я уйду. Хорошо?

Он долго не отводит от нее пристального взгляда. Она не отвечает ему, потом быстро поднимает плечи вверх и опускает их. Хеннинг пробует улыбнуться, но понимает, что весь его шарм, который обычно безотказно действовал на всех интервьюируемых, для нее ничего не значит. Девушка делает движение головой и вздыхает. Хеннинг расценивает это как положительный ответ и говорит:

— Что за работу начала Хенриэтте, а ты собираешься продолжить?

Она смотрит на него.

— Это ваш вопрос?

— Да.

— Не «что ты будешь вспоминать о Хенриэтте» или «что такого ты можешь рассказать о Хенриэтте, отчего мои читатели прослезятся»? Никакой такой фигни?

Голос ее меняется, сейчас она говорит как уставший ребенок. Он отрицательно качает головой. Она фыркает и смотрит ему в глаза. Бурит его взглядом.

Потом мотает головой, разворачивается и уходит.

Отлично, Хеннинг, думает он. Прекрасная работа.

И еще он думает, что только что от него ушел, возможно, единственный интересный человек из всей этой толпы плакальщиков. Она не была красавицей в классическом смысле. Ему кажется, что она не из тех, кто сидит за первой партой и становится в первый ряд для групповой фотографии. Он представляет ее стоящей перед зеркалом, расстроенно вздыхающей, представляет, как она отдается мальчикам в очках поздней ночью и возвращается домой под утро.

Но, Анетте, говорит Хеннинг сам себе. Ты очень интересная девушка. Ему хочется прокричать это ей вслед.

И вдруг до Хеннинга доходит, что именно он заметил в ее глазах. Он просматривает снимки в фотоаппарате, в то время как она скрывается за углом. Он доходит до одного из первых снимков и смотрит на ее глаза. И понимает, что прав.

Черт возьми, говорит он себе. Хеннинг узнает это чувство: он понял или обнаружил нечто, что может оказаться крайне важным. Увеличивая ее лицо и изучая его снова, он не может перестать размышлять о том, чего же боится Анетте.

— От него смердит виной.

Бьярне Брогеланд не развивает эту мысль. Он смотрит на руководителя следственной группы Арильда Йерстада, сидящего на другом конце стола в комнате для совещаний и листающего распечатку протокола допроса. Он не делает ни одобрительных, ни недовольных жестов. Элла Сандланд сидит с короткой стороны стола. Она нагибается вперед, опираясь на столешницу. Руки ее сплетены.

Два других следователя, Фредрик Станг и Эмиль Хаген, тоже здесь, вместе с инспектором полиции Пиа Неклебю. Она несет формальную ответственность за ход следствия, хотя всегда делает это в тесном сотрудничестве с Йерстадом. Все смотрят на Йерстада и ждут, когда он что-нибудь скажет. Как обычно, пребывая в глубокой задумчивости, он перебирает бороду большим и указательным пальцами.

— У него проблемы с изложением своих мыслей, это очевидно, — произносит Йерстад низким ворчливым голосом. — Но все же… Йерстад откладывает бумаги в сторону. Он снимает очки, кладет их на стол и трет руками лицо, после чего переводит взгляд на Брогеланда.

— Тебе надо было продолжить допрос, когда он наконец сказал, что невиновен.