– сигнал УБВ будет иметь свойство скрытой помехи: все средства связи и обнаружения, видимо, будут работать в штатном режиме, но перестанут функционировать по боевому предназначению;

– для защиты собственных радиолокационных станций и систем связи предложено инженерное решение, согласно которому УБВ будет поражать только устройства с определенными известными сигнатурами, соответствующими радиоэлектронным устройствам вероятного противника.

Неясным оставался только один, самый важный вопрос: какие параметры должен иметь радиосигнал-носитель, чтобы создать и передать квантовые колебания? Без понимания этого весь проект оставался только прекрасной, но неосуществимой теорией. Для того чтобы двигаться дальше, к опытно-конструкторским работам, требовалось составить простейшее техническое описание, но к нему вели расчеты такой сложности, которые под силу были только автору самой идеи.

Поэтому по окончании докладов Савве задали только один вопрос:

– Когда?

И так как он затруднился с ответом, ему этот ответ подсказали:

– Срок – до конца второго квартала.

После заседания Савву пригласили в кабинет начальника НИИ. Контр-адмирал Чепцов сидел за столом для совещаний, перед ним стояли чашки, чайник и сахарница с узорами из кобальтовой сетки, а напротив расположился сам председатель приемной комиссии, хорошо известный Савве по портретам в газетах и на транспарантах.

– Вот, Савва Гаврилович, товарищ Маршал Советского Союза хочет с тобой познакомиться, – сказал Чепцов и встал, уступая место Ильинскому.

– Здравствуйте, Дмитрий Федорович, – поприветствовал Савва и пожал протянутую ему руку.

– Садись, Савва Гаврилович, – пригласил маршал. – Надолго не задержу.

У него были добрые глаза, но жесткий взгляд человека, который смог поставить на место и пережить саму жизнь.

– Скажу честно, я в твоих расчетах не разбираюсь, – признался он. – Отстал от передовой науки, грешен. Когда я во время войны управлял всеми военными заводами страны и у меня работали лучшие инженеры тех лет – тогда еще кое-что знал. Нынче не то. Но суть предложения я понимаю. А ты, Савва Гаврилович, сам понимаешь, что такое изобрел? Масштаб осознаешь?

Савва осознавал.

Где-нибудь в Баренцевом море, у мыса Нордкап, или в Атлантике, в районе Гибралтара, в «лошадиных широтах»[6] или у берегов Кубы белый корвет радиоэлектронной разведки сблизится с авианосной группой противника и пошлет по открытой частоте простейшее сообщение с закодированной УБВ. Собственно, сделать это может хоть контейнеровоз, послав сигнал на любой корабль противника, береговым службам, куда угодно. Меньше чем через минуту все без исключения технические боевые единицы противника, где бы они ни находились, утратят возможность радиосвязи. Военно-морские суда и соединения, подводные лодки, самолеты и сухопутные базы окажутся окутаны совершеннейшей тишиной, а попытки связаться с командованием и друг с другом, если таковые вдруг будут предприняты, останутся тщетны. Все радиолокационные средства ближнего и дальнего обнаружения мгновенно замрут, на экранах радаров будет спокойно и пусто, и ничто не нарушит мирного несения вахты до того мига, пока кто-нибудь не увидит стремительно подлетающей ракеты. Если предположить вдруг, что у того, кто успеет заметить несущуюся со скоростью, многократно обгоняющей звук, крылатую смерть, хватит самообладания и времени для того, чтобы схватиться за радиопередатчик, ничего и никому сообщить он не сможет. Первыми будут уничтожены авианосные соединения, атомные подводные лодки и мгновенно ставшие беспомощными стратегические бомбардировщики вместе с сопровождающими истребителями. Потом из шахт где-нибудь под Саровом, на Урале, в Сибири и на Камчатке выйдут баллистические ракеты, пуск которых никто не заметит, а одновременно с этим тактические ракетные средства начнут выжигать установки малой и средней дальности в тех европейских странах, которые имели неосторожность их разместить. Вероятно, в отдельных случаях с этой целью будут применены один или два маломощных ядерных заряда. Безусловно, отсутствие связи с находящимися на боевом дежурстве подразделениями вызовет тревогу, но, во-первых, по всей территории потенциального противника работать будет только кабельная телефонная связь, а во-вторых, времени, чтобы разобраться в ситуации и принять какие-то меры, просто не хватит. Экраны радаров по-прежнему останутся чисты; пока по стационарным телефонам пройдут проверки и согласования, пока будут приняты решения и, наконец, окажется задействована линия экстренной межправительственной связи для прояснения ситуации, баллистические ядерные ракеты уже начнут вонзаться в пусковые установки, командные центры, военные базы, заводы и атомные электростанции. В случае если по какой-то причине противник в ситуации нестандартной и не предусмотренной никакими уставами и регламентами, в условиях отсутствия связи с подразделениями и объективных доказательств атаки все же успеет запустить несколько ответных ракет, то без работающей системы локации и наведения они станут легкой мишенью для средств ПВО. Самое большее, через два часа после активации УБВ мир изменится раз и навсегда.

Из доктрины ГВУ – гарантированного взаимного уничтожения – пропадала вторая буква.

– Так точно, понимаю, – ответил Савва, невольно перейдя на военную лексику.

– Обстановка в мире сейчас знаешь какая?

– Да, знаю.

Маршал снял очки и устало потер переносицу.

– Очень многое зависит от тебя сейчас, Савва Гаврилович. В гонке вооружений, которую нам навязали империалисты, мы сейчас догоняющие, так уж вышло. И скажу тебе честно, догоняем мы пока их с грехом пополам. Если получится то, что ты предлагаешь, это изменит баланс сил в мире, ни больше ни меньше. И мне – нам! – нужно прямо сейчас решать, какой стратегической линии будем придерживаться в ближайший год-полтора. Пока не получим на руки, так сказать, решающий аргумент. Образно говоря, представь себе командира батальона на передовой, который удерживает высоту от превосходящих сил противника. Если он знает, что через два часа подойдут танки – то будет стоять насмерть, а то и на контратаку решится. А вот если нет, то появляются варианты. Может быть, отступить, закрепиться на другом рубеже, сманеврировать, да хоть в лес уйти и там партизанить. Вот я и хочу, чтобы ты, глядя сейчас мне в глаза, ответил: подойдут танки?

Савва не отвел глаз:

– Подойдут, товарищ Маршал Советского Союза.

Маршал вздохнул.

– Признаться, я позволил себе посоветоваться перед нашим заседанием кое с кем. Ты с ним знаком. Академик Пряныгин. Знаю, он уже давал год назад свое заключение, но всё же… Я прямо спросил его мнение: возможно ли в принципе реализовать этот проект.