В ресторане было малолюдно. Хозяин заведения радостно приветствовал приятеля. Он появился в зале с распростертыми объятиями.

– Виктор, рад тебя видеть, – сказал хозяин, причем несколько громогласно сказал, и мужчины шумно расцеловались.

Галина отвернулась. Ей нужно было привыкнуть к мужской компании, к громким словам, крепким объятиям, резким высказываниям.

– Алексей, познакомься, Галина, – сказал Виктор, горделиво выставляя на середину зала зардевшуюся Ермолину.

Галину передернуло. Алексей слегка отпрянул назад, он заметил состояние девушки. А Галина нервно отреагировала на это имя. Приятели замешкались, резкая реакция Галины насторожила обоих. Она почувствовала общее замешательство.

– Приятно познакомиться, – выдавила из себя Галина, протягивая лодочкой руку для приветствия. Ермолина справилась с внутренним состоянием, но так и не смогла произнести ненавистное имя.

– Да, весьма польщен, – буркнул Алексей и скрылся в ресторанных недрах.

Галина заинтересованно наблюдала за Виктором. Придется привыкнуть к мужским привычкам. Раньше Ермолина об этом не думала. Какое ей было дело, у кого какие привычки и принципы, разве можно было тратить драгоценное время на обдумывание разных глупостей, ведь раньше над всем главенствовала любовь. Жизнь принудила девушку к перемене образа мыслей. Она насильно заставила прислушиваться и приглядываться к посторонним людям и предметам, приучая Галину правильно жить в обществе. До сих пор Ермолина жила неправильно. Эпизод с Алексеем наглядно показал Галине, что общество принимает на веру лишь ясные жесты и правила, все остальное нужно оставить за бортом прошлого.

– Виктор, хочу извиниться перед твоим другом, кажется, я обидела его, – сказала Галина, присаживаясь на стул с высокой спинкой.

Дубовая мебель в ресторане соответствовала комплекции хозяина, такая же крепкая, как его рукопожатие.

– Ничего, он стерпит, Лешка мне как брат, все понимает, – сказал Виктор, вчитываясь в сложный текст меню.

Подавив в себе комплекс неполноценности, Галина потребовала кожаную папку с наименованиями дивных яств. Молодость требовала праздника. В ресторане Галина осознала, что, живя в Питере, она только и делала, что страдала, примерно и старательно, словно тяжело и нудно работала на чрезвычайно вредном производстве. К примеру, на «Треугольнике», есть на Обводном канале завод резиновых изделий с таким вот острым названием, он существует еще с царских времен, и до сих пор на заводе клеят резиновые калоши. Нельзя провести жизнь в страданиях, ведь молодость не может без карнавалов. Она всей душой просит любви и песен. И чтобы во всем было сплошное понимание, согласие, проникновение. И тогда молодость расцветает, благоухает, плодоносит. При мысли о плодоношении Галина вспыхнула. Но мысль осталась. Любая девушка мечтает о замужестве, о ребенке, о семье. Если мечта не сбывается, девушка чахнет и вянет, становится безжизненной. Основная функция сгорает на костре печали. Дотла. Виктор долго наблюдал за Галиной. Молчал. Думал.

– Предлагаю набрать целый стол разных блюд и напитков, – сказал он.

– Зачем нам столько еды? – удивилась Галина.

– У нас с тобой праздник, мы сегодня будем пить и есть до глубокой ночи. Нам спешить некуда. И еще нам нужно успеть сделать одно важное дело – мы должны узнать друг друга поближе. Застолье – самый лучший повод для знакомства. Проверено, – сказал он и подмигнул Галине.

– Согласна, – ответила Ермолина и опять покраснела.

Что-то слишком часто она соглашается с Виктором. Во всем нужно знать чувство меры. Но комплексы ей больше не мешали. И Галина отодвинула от себя меню. Гулять так гулять!

– Алексей! – крикнул Виктор, обращаясь в глубину зала. Алексей подскочил к столу. – Леш, нам бы все по первому классу. Чтобы с осетринкой, семгой, поросенком. У нас с Галиной праздник, понимаешь, Леш?

– А какой праздник-то? – спросил Алексей.

– Помолвка у нас, женюсь я, брат Алеша, – рассмеялся Виктор.

– Да ты что! – восхищенно выдохнул приятель. – Ну ты даешь стране угля!

Алексей украдкой осмотрел Ермолину, оценил, сделал выводы. Девушка ему явно понравилась. Галина это поняла, почувствовала себя увереннее. Официанты расторопно забегали вокруг столика, постепенно заполняя его тарелками и блюдами, стаканами и бокалами, стопками и фужерами.

– Не слишком ли по-купечески? – спросила Галина.

– По-купечески? Нет, не слишком, – ответил Виктор, оглядывая хозяйским взглядом стол.

Галина представила его в роли мужа. Домовитый, заботливый, рачительный. Все у него продумано, выверено, крепко сколочено. Дело осталось за малым, Галина должна, обязана его полюбить. Ведь для совместной жизни одной рачительности мужа явно маловато. Наконец стол был накрыт. Галина и Виктор приготовились к банкету, будто пришли на плаху, и оба сделали этот шаг добровольно, без принуждения. Так оно и было в действительности. Два человека вдруг решили жить вместе, по сути, не зная друг друга. Подобное решение – все равно что смертный приговор. Но они так не считали, пытаясь заглушить голос разума. Виктор любил Галину. А она принимала его любовь. И оба держали лицо, не выдавая своих чувств, храбрились изо всех сил.

– Позовем Алексея? – предложил Виктор.

– Угу, – кивнула Галина, она уже попробовала некоторые яства, по кусочку, тихонько, под сурдинку.

Алексей вежливо присел на краешек стула. Большой мужчина, а робкий и пугливый, будто ягненок. Галина с интересом поглядывала на него, и что это она надумала испугать этого великана? Имя как имя. Разумеется, красивое имя, достаточно распространенное. И нечего падать в обморок при знакомых до боли звуках.

– Выпьем? – предложил Виктор.

Вино полилось в бокалы, сок – в фужеры, коньяк – в пузатые бочонки, водка – в стопки с острыми гранями. Стол искрился и сверкал, будто его осыпали бриллиантами.

– Я за рулем, – вяло отнекивался Алексей, отказываясь от угощения.

– Ничего, на такси доедешь, – успокоил его Виктор, и друзья негромко чокнулись, послышался хрустальный звон, праздничный, мелодичный.

Галина молча подняла бокал с вином. Вот и закончилась свободная жизнь. Галина Ермолина больше не будет свободной женщиной. Она станет замужней дамой. Хозяйкой домашнего очага. Королевой маленького государства. А Виктор искоса поглядывал на счастливую девушку. Он не верил своим глазам. Вместо испуганной пичужки за столом восседала хозяйка пиршества. Красивая и свободная женщина, яркая и пламенная, способная покорить мужское сердце.

Обычно все застолья заканчиваются плачевно; на столах рвано гнездится грязная посуда, краснеет недопитое вино, где попало валяются окурки. Галина брезгливо вздернула губу, представив себе, чем завершится праздник, но ничего подобного не случилось. Официант незаметно убирал пустые тарелки, подставляя гостям свежую снедь, пепельницы стояли девственно чистые, сияющие. Алексей покинул веселую компанию. Галина загрустила, трудно прощаться со свободой. Можно было еще немного пожить вольной жизнью. Чуть-чуть. Те три зловещих слова стали ясными, ничего страшного в них не заключалось, дело было в интонации, в тоне, каким они были произнесены. Вот что поразило тогда. Галина задумалась. Виктор немедленно прервал ее воспоминания.