– О чем думаешь, Галина? – спросил Виктор.

– О жизни, о нас, о прошлом, – ответила Ермолина.

– Не надо думать о прошлом, ничего хорошего в нем нет. Прошлое оно и есть прошлое. Что было, то было. Нельзя жить ушедшими чувствами. Успешный человек живет будущим. И мы станем жить будущим, – уверенным тоном заявил Виктор.

– А будущее, как я понимаю, связано с мансардой? – сказала Галина, мягко улыбаясь.

– В будущее надо смотреть с высоты птичьего полета, это я еще в детстве понял, всегда мечтал стать летчиком, – пояснил Виктор.

– И почему не стал? – полюбопытствовала Ермолина.

– Не до этого было, рано пошел работать, потом дело открыл, так и завертелась карусель, ничем не остановишь ее, – сказал Виктор, покручивая сигарету, ему не хотелось курить, есть, пить, вести беседы, он смотрел на девушку и был счастлив. Не почти. А полностью и целиком. Трапеза подошла к концу. В ресторане было шумно и весело, постепенно подошли посетители, заполнили пустой зал. Но Галина и Виктор не замечали никого вокруг. Они наслаждались покоем и тишиной внутри себя. После долгих мытарств и страданий Галина вдруг ощутила себя защищенной, окруженной заботой и вниманием. Женщина не должна жить одна. Ее покой обязан охранять мужчина. Для этого его создала природа. Виктор расплатился по счету, и они вышли из ресторана. Галина заметила, что он оставил щедрые чаевые: «Не жадный, не скупердяй», – подумала Ермолина. Со стороны Виктор выглядел вполне достойно. Хорошее воспитание с первого раза можно определить. Галина сроднилась с Виктором всей душой, с ним было тепло и комфортно, его присутствие придавало уверенности. «За надежным мужем, как за каменной стеной, проверенная веками истина», – думала Ермолина, застегивая молнию на куртке.

– Холодно? – спросил Виктор, поправляя шарфик на Галине.

– Не жарко, – отшутилась Ермолина, доверчиво подставляя лицо заботливым мужским рукам.

– Я тебя отвезу, но зайти не смогу, точнее, не хочу, – сказал Виктор.

– Почему? – удивилась Галина и охнула от ужаса.

Женщина не должна навязывать свое общество мужчине, особенно в ночное время. На часах уже двенадцать, начало первого.

– Не хочу все испортить, между нами произошло главное – мы стали духовно близки, а сексом можно загубить хорошее начало, – произнес Виктор.

Галина распахнула глаза, пытаясь разгадать ответ. Первый раз она не могла понять Виктора. На всякий случай решила промолчать. Пусть решает мужчина. Это его прерогатива.

– Ты согласна? – спросил Виктор.

Он пытался разрулить ситуацию. И все делал правильно. Сложные вопросы обычно обсуждаются коллегиально. На семейном совете.

– Не знаю! Я впервые в такой ситуации, ни разу еще не была невестой, – пробормотала Галина, – и совсем не знаю, как себя вести.

– А я знаю, – воскликнул Виктор. – Ты поедешь к себе, а я к себе. Когда подыщешь квартиру, мы переедем вместе. В один день. И начнем все с нуля. Учти, от твоей расторопности зависит наше будущее, наша общая жизнь. Счет пошел, – пошутил Виктор. Ермолина разочарованно слушала его доводы, вполне разумные, но ей почему-то захотелось продолжения банкета. И не нужно заниматься сексом, который способен загубить все хорошее, если верить словам Виктора. Совершенно необязательно заниматься выяснением половых отношений, ведь можно тихо сидеть в темноте и вслушиваться в родное дыхание, держась за руки, ощущая близость друг друга. Но Виктор уже прощался, тихо поцеловал Галину в лоб, виски, нос. Ермолина ждала, затаив дыхание, когда Виктор поцелует ее в губы, но он не сделал этого, он прощался с ней, будто выполнял какой-то таинственный ритуал.

Вернувшись в чужую квартиру, Галина сразу уснула. Сказалась усталость. Страшные сны больше не тревожили Ермолину. А утром она поняла, что больше не чувствует присутствия Алексея Родина в своей жизни. Еще вчера она знала, о чем он думает, где находится. Любовь прошла. Связующая ниточка оборвалась.

* * *

Галина Ермолина лежала на спине. Едва слышалось легкое дыхание, чистое, свежее, юное. Девушка спала. Обнаженное, стройное, будто лакированное тело отливало, будоражило, манило, оно лежало на кровати, будто на витиеватой подставке, словно драгоценность, дивная и редкая. Алексей смотрел на неповторимую линию бедер, изгиб талии, высоко вздернутую грудь и восторгался этим зрелищем. Немое восхищение отнимало возможность дышать, думать, Родин мог лишь чувствовать. Он прикоснулся к женскому животу, осторожно, одним пальцем провел по впадине и ощутил толчок. Галина отзывалась на ласку, она просила, молила, требовала и ждала благословенного мига, когда Алексей проявит желание. А Родин нарочно сдерживал порыв, он хотел насладиться красотой, досыта, допьяна, до донышка. Так смотрят алкоголики на стакан, наполненный спиртом, они боятся смертельного конца, но жажда сильнее разума, и безвольная рука жадно тянется к смертоносному напитку, чтобы напиться вдребезги, утолить желание, а там будь что будет. Родину хотелось утонуть в Галине, как в омуте. Он притиснул пальцы к пупку, надавил ладонью на живот. И ему показалось, что он погрузился на дно живительного источника. Там, глубоко внутри, кипит настоящая жизнь, творятся невообразимые процессы, совершается невиданное колдовство. И в этом адском вареве бесповоротно гибнет последний разум Алексея Родина. Галина вдруг открыла глаза.

– Что с тобой, Алеша? – спросила она.

– Ты – змея, колдунья, ведьма! Я смотрел на тебя и боялся. Понимаешь, я впервые испугался тебя, твоего тела, живота, волос, губ, всего-всего, – сказал Алексей.

Родин сердито отвернулся от нее, лег на бок и подсунул руку себе под голову. Ему больше не хотелось смотреть на Галину. Он устал. Алексей смертельно устал от любви и желания, неутолимое влечение измучило Родина, отняло способность мыслить. Он мог лишь чувствовать.

– Алеша, что с тобой, ты в порядке? – ласково произнесла Галина, она обняла Родина и нежно поцеловала в пылающее плечо.

Алексей раздраженно оттолкнул Ермолину. В этот миг он ненавидел себя, Галину, любовь, желание. Весь мир. Все вокруг вдруг стало противным, муторным, нудным. Галина обиделась. Она натянула на себя одеяло и задумалась. Что оттолкнуло Алексея? Она украдкой посмотрела на себя, поднырнув головой под одеяло. Все в порядке. Ничто не изменилось за десять минут короткого сна. Она осталась прежней. Мир стоял на месте. Комната не прибавилась в размерах. Родин неожиданно резко вскочил и оделся. Ушел, не попрощался. В сердцах хлопнул дверью. Галина лежала на кровати, укрытая с головой одеялом. Она боялась вылезти из норки. Ей было страшно.

– Все пусто, – вдруг сказал кто-то, и легкое эхо разнесло обрывки слов в пространстве. Слова повисли в воздухе, будто этот «кто-то» привязал их на ниточку. Алексей Родин провел ладонью по лицу, очнулся, будто долго находился в летаргии, сделав попытку избавиться от наваждения. Видение растаяло, уплыло в открытую форточку вместе с сигаретным дымом.

– Такие вот дела, брат, – сказал грузный мужчина, перебирая на столе цветные фотографии, черно-белые снимки, какие-то записи, записки, бумажки с непонятными цифрами.