Эмбер стало противно. Девушка отвернулась и посмотрела на герцога.

— Не надо, — тихо попросила она.

Он пожал плечами.

— Как вам будет угодно, моя дорогая. — И добавил чуть резче: — Ступай!

Горничная, поняв, что последний приказ адресовался ей, вскочила и, подобострастно кланяясь, поспешила выбежать из комнаты.

Амстел задумчиво посмотрел ей вслед.

— Подумать, что я буду использовать эти комнаты для… — Он осекся и покачал головой. — Какой удар по моему самолюбию! Кстати, завтрак подан, и я надеюсь, что он окажется более съедобным, чем вчерашний ужин. Буду признателен, если вы поторопитесь со сборами. Мне бы хотелось покинуть этот приют гостеприимства как можно скорее. И, как вы понимаете, вам придется обойтись без горничной.

Не дожидаясь ответа, он вышел.

Эмбер вздохнула. Она достаточно быстро привела себя в порядок и надела костюм для верховой езды, здраво рассудив, что это наиболее подходящее платье для путешествий.

Когда девушка вошла в столовую, герцог уже сидел за столом. При виде Эмбер он вежливо поднялся и окинул ее задумчивым взглядом.

— Знаете, в чем-то эта ужасная женщина права. Ваши платья никуда не годятся.

— Простите, что оскорбила ваш тонкий вкус, — мрачно обронила девушка.

— Колючка вновь выпустила шипы, — рассмеялся он и вновь занял свое место. — Нет, Рос, сначала ее светлости!

Лакей покраснел и, пробормотав извинения, налил в чашку Эмбер жидкость, отдаленно напоминавшую кофе. Девушка с благодарностью кивнула и обратилась к своему спутнику, все еще стесняясь называть его мужем:

— Скажите, я могу узнать, куда мы направляемся?

Герцог отложил вилку и задумчиво посмотрел на нее:

— Конечно.

В комнате воцарилось молчание. Девушка не выдержала первой.

— И куда же?

Амстел едва заметно улыбнулся:

— В мой охотничий дом.

— Зачем? — изумилась Эмбер, с трудом представляя себе охоту на исходе зимы, когда звери отощали и вот-вот начнут линять к лету.

— Потому что он весьма удобно расположен и находится недалеко от столицы, — пояснил герцог. Видя, что она ничего не понимает, продолжил: — Видите ли, я планировал после свадьбы отвезти… э-э-э… вашу сестру в свой фамильный замок. И, разумеется, отдал распоряжения приготовить все к нашему приезду. Но в свете изменившихся событий, — он многозначительно посмотрел на покрасневшую Эмбер, — решил вернуться в свой столичный особняк.

— Вот как? И почему же вы так резко изменили свои планы?

При мысли о том, что сестра оказалась бы буквально замурована в замке, девушка помрачнела.

— Потому что вместо плаксивой девчонки получил женщину, которой по силам выдержать столичное общество, — пожал плечами Амстел.

— Вас никто не заставлял жениться на этой, как вы выразились, плаксивой девчонке! — взвилась она, обиженная пренебрежением, с которым герцог отозвался о Люси. — Зачем вы вообще сделали ей предложение?

— Ну как сказать… — Герцог слегка помедлил с ответом. Создавалось ощущение, что он тщательно подбирает слова. — Садясь играть в карты с вашим отцом, я был сильно… гм… пьян.

Он виновато посмотрел на Эмбер, побледневшую от гнева.

— Это немыслимо! Вы были пьяны и именно поэтому заставили моего отца проиграть в карты и подписать этот договор! Вы — чудовище!

Она стремилась задеть Амстела, и ей это удалось. Темные глаза вспыхнули яростным золотом.

— Я не заставлял вашего отца проигрывать! Он сам, проиграв все до нитки, предложил поставить на кон свою дочь!

— Но вы согласились!

Они давно уже вскочили со своих мест и теперь стояли, буравя друг друга злыми взглядами. Герцог первым взял себя в руки.

— Вам не кажется, моя дорогая, что мы можем продолжить наш… э-э-э… спор в моем экипаже?

Девушка открыла рот, намереваясь возразить, что не собирается никуда ехать, но осеклась под насмешливым взглядом и покорно кивнула.

Амстел довольно ухмыльнулся:

— Абсолютно верное решение! Меньше всего мне хочется применять по отношению к вам… гм… силу.

Эмбер холодно посмотрела на него, пытаясь вложить в свой взгляд все презрение, на которое была способна.

— Можете не пытаться, моя дорогая, такие взгляды меня давно уже не задевают, — усмехнулся герцог и весьма резко добавил: — Поторопитесь, я не желаю ждать!

Он вышел из комнаты, а девушка вновь опустилась на стул. Она не знала, от чего дрожит: от страха перед герцогом или от злости на него.

Слуга вновь вошел в комнату.

— Миледи, — Рос вежливо поклонился, — его светлость приказал напомнить вам, что вы торопитесь.

Сознавая, что злить герцога неразумно, Эмбер послушно поднялась и направилась к выходу.

— Ваша светлость, — окликнул ее слуга. Еще не привыкнув к титулу, она не сразу сообразила, что он обращается к ней. — Вы забыли!

Лакей протянул черный плащ, так заботливо вчера накинутый Амстелом ей на плечи. Она вновь вспомнила, как заботливо он поддерживал ее в храме и как потом нес на руках в карету. Злость утихла.

Спустившись, девушка села в экипаж. Герцог уже занял свое привычное место и со скучающим видом смотрел в окно. Он даже не повернул голову в ее сторону, и Эмбер почувствовала себя слегка уязвленной. Как только она села, дверца захлопнулась, и карета плавно заскользила по дороге. Вздохнув, девушка нерешительно дотронулась до руки своего спутника, стремясь привлечь его внимание. Амстел медленно повернулся. Выражение его лица было непроницаемо, будто он надел маску.

— Простите меня, — тихо произнесла девушка, глядя ему в глаза. — С моей стороны было невежливо обвинять вас. Вы лишь взяли то, что вам предлагали.

Уголки его губ дрогнули.

— По правде сказать, я был настолько пьян, что не сообразил отказаться. Тогда мне все казалось лишь шуткой.

— Но почему вы настаивали на выполнении этого безумного обещания?

— Потому что ваш отец подписал договор своей кровью. С того момента я был связан обязательствами так же, как и ваша семья. — Он горько усмехнулся. — Забавно, не правда ли?

Это задело Эмбер. Не желая спорить, она отвернулась к окну, но герцог взял ее за подбородок, вынуждая вновь посмотреть на него.

— Колючка, вы опять злитесь?

— Просто не вижу ничего забавного, — сухо ответила она. — И почему вы называете меня Колючкой?

— Потому что вы напоминаете мне цветок, который растет на кустах высоко в горах. Добраться до них очень трудно, сорвать почти невозможно: весь ствол усыпан мелкими острыми колючками. Но когда бутоны распускаются… — Амстел улыбнулся ее изумлению. — Да, я иногда становлюсь сентиментальным. Возможно, это старость.