– Это не твоя мама, позови, пожалуйста, Асю.

– Ее нет, – сообщила девочка.

– А когда придет?

Ответа не последовало.

– Она в институте?

– Нет.

– А где?

– Не знаю, не помню, в Митине, кажется.

– Дома есть кто из взрослых?

– Одна сижу, – грустно ответила собеседница, – болею, у меняотит.

– Отит? Это очень больно!

– Ага, жутко.

– Как же тебя зовут?

– Алла.

– Скажи, Аллочка, когда родители придут?

– У меня только мама, – бесхитростно сообщил ребенок, – нателефонной станции служит, у ней работа в час заканчивается.

Я взглянула на часы: полвторого.

– Ладно, дружочек, подскажи ваш адрес.

– У, какая хитрая, – насторожилась девочка, – ни за что!

– Ты его просто не знаешь, маленькие детки не помнят, гдеживут.

– Я маленькая? – возмутилась Алла. – Мне шесть лет, в первыйкласс хожу и великолепно знаю название улицы.

– И какое же оно?

– Проезд Петра Ратникова, дом три, – гордо ответила Аллочка.

Я отсоединилась и включила зажигание. Развитая, бойкоразговаривающая малышка, оставшаяся одна дома, должна четко усвоить оченьпростое правило: никому, даже тетенькам с приятным голосом, нельзя сообщать,что сидишь дома в одиночестве. Последствия могут оказаться самыми печальными.

По двери в квартиру Аси сразу можно было понять, что лишнихденег у хозяев не водится. Самая обычная, деревянная, не железная, не стальная,не бронированная, выкрашенная темно-коричневой краской. С боку болтался напроводе звонок. Я нажала пупочку, дверь моментально открылась.

– Вам кого? – устало выронила худая, какая-то блеклаяженщина.

– Можно Асю Корошеву?

– Нет, – опустив глаза, сказала хозяйка, – абсолютноневозможно.

– Когда она придет?

– А вы кто такая?

– Сотрудник компании «Кока-кола», разрешите представиться,Дарья Васильева, менеджер отдела оплаты. Ася Корошева летом работала у наслотошницей, мы остались ей должны деньги.

– И много? – заинтересовалась тетка.

– Тысячу рублей.

– Мне отдать можете? – оживилась собеседница.

– А вы кем Асе приходитесь?

– Матерью, я Софья Николаевна Корошева.

– Запросто, только следует оформить расписку.

– Это без проблем, – засуетилась Софья Николаевна, –заходите, ботиночки скидавайте, я полы помыла.

Я получила противно холодные резиновые шлепки и вошла внебольшую, бедно обставленную, но хирургически чистую комнату.

– Да вы тут садитесь, – хлопотала хозяйка, – за стол, на немписать удобно.

Я вынула из кошелька голубую купюру, положила на протертуюклеенку и попросила:

– Несите паспорт Аси.

– А без него нельзя?

– Ну, в общем, можно, только отчего вы не хотите документдать?

– А его отобрали, – пояснила Софья Николаевна.

– Почему? – удивилась я.

– Когда свидетельство о смерти выдали.

Секунду я пыталась переварить информацию, потом воскликнула:

– Ася умерла?! Она же молодая совсем!

– Двадцать только исполнилось, – отозвалась она.

– Ужас!

– Это с какой стороны посмотреть, – отрезала СофьяНиколаевна.

Я на какое-то время растерялась, но потом взяла себя в руки.

– Господи, что вы говорите! С какой стороны ни смотри – этокатастрофа.

– Хорошо вам рассуждать, – окрысилась Софья, – вы с ней нежили, а я пятнадцать лет мучилась.

– Как пятнадцать? – Я решила поймать бабу на вранье. – Вытолько что про двадцать говорили.

– Правильно, – кивнула Софья, – только она мне не родная.Аську моя сестра Зинка незнамо от кого родила, а когда девчонке пять летисполнилось, возьми да из окошка прыгни. Вот ведь какая безответственная, дитекинула, только о себе и подумала. Хорошо Зинке, сама в могилу улеглась, а мне…

Я на секунду перестала воспринимать ее речь. Недавно моялучшая подруга Оксанка рассказала анекдот. Одному мужчине сообщили, что емуосталось жить до утра, и ни часом больше. Ну пришел дядька домой, рассказалжене о перспективе. Супруга поохала, поплакала, да и легла спать, несчастныймуж попытался разбудить ее, а баба недовольно заявила:

– Отстань, Ваня. Тебе-то хорошо, завтра на работу идти непридется, а мне рано вставать.

– … надо бы в детский дом сдать, – услышала я голос Софьи, –да пожалела я Аську. Эх, вечно через свое доброе сердце страдаю.

Очевидно, в душе Софьи Николаевны накопилось слишком многонегативных эмоций, потому что она сейчас говорила безостановочно. Так рекасносит плотину, преграждающую воде путь, и разливается широким морем.

Ася и в самом деле росла трудным ребенком. В школе она,правда, училась хорошо, голова у девочки оказалась на месте. Зато уже во второмклассе Корошева принялась воровать, сначала по мелочам, тырила ластики, ручки,заколки, блокнотики, игрушки. Потом стала шарить по карманам в раздевалке, а вдевятом классе утащила кошелек с зарплатой у географички. Софья Николаевнаеле-еле уговорила преподавателя не обращаться в милицию. Дальше – больше.Появились сомнительные друзья, сигареты, выпивка, модные вещи.

– Где ты взяла эту юбку? – неистовствовала Софья Николаевна.– А косметику? На какие шиши шикуешь?

– Отвяжись, – дернула один раз плечиком Ася, – на Тверскойстою, тебе какое дело?

Софья Николаевна испугалась. Она тоже, как покойная сестра,не вышла замуж и тоже родила девочку. Вдруг бесшабашная Аська на самом делерешила заняться проституцией? Еще заразит ребенка СПИДом.