– Мой Ковров получил условный срок, – гордо ответил Кешка. –Не поверите, он рыдал! Совершенно не ожидал такого финала, хотя я ему говорил:слушайся меня – будет все в шоколаде. Но самое главное! Анна Филимоновна ужепосле процесса столкнулась со мной в коридоре и сказала…

– Молодец, Кеша! – перебила его Маня. – Она тебя похвалила.

Сын и Дегтярев засмеялись.

– Да уж Ковалева может похвалить, – снова закашлялсяДегтярев.

– Она мне заявила, – торжественно произнес Аркадий: –«Воронцов, вы прощелыга, жаль, не попались мне лет тридцать тому назад, когданаш советский суд был судом, а не цирковой ареной, где выступают подобные вамклоуны».

– Считай, она тебе медаль выдала, – натужно кашлял АлександрМихайлович.

Кеша раздулся от гордости.

– Вы уверены, что она его похвалила? – с сомнением спросилаМашка. – Похоже, наоборот, отругала.

– Так это и есть похвала, – пояснил Дегтярев, – начни АннаФилимоновна адвоката комплиментами осыпать, тогда все.

И он снова принялся кашлять. Кеша снова похлопал полковникапо спине.

– Выпей воды, – велела Зайка.

– И не разговаривай с набитым ртом, сначала прожуй пищу, –посоветовала Маруська.

Дегтярев вытер выступившие слезы салфеткой:

– Простудился, видно. Температуры нет, а кашель бьет.

– Надо «Колдрекс» принять! – воскликнула Зайка.

– Фу, – скривилась Машка, – таблица Менделеева в одном стакане,вот уж гадость! Мусик, что ты мне давала? Такие простые большие белые таблетки,наши, отечественные.

– Наши производители жулики, – вступила Зайка, – они людейна своих предприятиях заставляют работать по двадцать часов, а платят им медныегроши.

– Но их лекарства дешевле импортных, – заявила Маня.

Полковник начал опять грохотать.

– Дай ему «Колдрекс», – повернулась ко мне Зайка, –банановый самый вкусный.

– Меня стошнит, – ухитрился сообщить между приступами кашляДегтярев, – все, что угодно, только не с ароматом банана.

– Принеси ту белую таблетку, – попросила Маня.

– Нельзя поддерживать наших! – взвилась Зайка. – Этонепорядочно, мы должны решительно осудить олигархов.

Маня покраснела.

– Ага, а сама вчера смотрела по телику сериал «Заколдованнаядуша»!

– Ну и что? – изумилась Зайка.

– Да всем известно, что деньги на его съемку далБерезовский, – торжествующе заявила Маруська, – а Березовский вообще всю Россиюразворовал!

– Послушайте, – прервал их Аркадий, – давайте прикроем этотстихийно возникший в нашем доме филиал Государственной думы и дадим бедномуДегтяреву лекарство, а то он сейчас желудок выкашляет.

Я побежала к аптечке, нашла нужную упаковку, принесла встоловую и сказала:

– Не о чем спорить, это средство произведено в Венгрии.

Александр Михайлович сунул белую облатку в рот и скривился:

– Щиплется.

– Ты не соси, а глотай, – приказала Маня, протягиваяполковнику чашку с минеральной водой. – Ну, быстро.

Полковник молча повиновался.

– Если вся страна откажется покупать продукцию «Ферейн», –продолжала негодовать Зайка, – от Брынцалова даже мокрого места не останется.

– Чем Быстров его лучше? – кинулась в атаку Маня. –Производит несъедобную кашу за жуткие деньги.

– И это покупать не следует! – стукнула кулачком по столуЗаюшка. – Все одним миром мазаны!

– Ой, мама! – воскликнула Ирка, внесшая в комнату блюдо спирожками.

Я глянула на румяные крохотные кулебяки, сглотнула слюну испросила:

– Ты обожглась? В другой раз надевай кухонные варежки,тарелка небось огненная.

– Да вы на полковника гляньте! – с неприкрытым ужасомзавопила Ирка. – Кошмар, умирает!

Я уронила вилку, которой пыталась подцепить раскаленныйпирожок, и повернула голову.

Дегтярев, прямой, словно он вместо куска мяса проглотилшвабру, сидел на стуле, выпучив глаза. Из его рта выползала обильная,пузыристая пена.

– Тебе плохо? – кинулась к полковнику Маня.

Александр Михайлович попытался что-то сказать, но не смог.Зайка схватилась за трубку.

– «Медицина для вас»? Примите заказ из коттеджного поселкаЛожкино, человеку плохо, приступ эпилепсии…

Дегтярев побледнел.

– На, выпей, – суетилась Маруська, поднося к губамполковника «Перье», – легче станет.

Но отчего-то после пары судорожных глотков, которые послушносделал Александр Михайлович, пена полезла еще сильней.

– Уложите его на диван, – велел Кеша.

– Нельзя, язык проглотит! – подскочила Зайка. – Это жеэпилепсия!

– С чего ты взяла? – спросила я.

– У нас девчонка работала, – пояснила Ольга, – тоже вот такодин раз в корчах свалилась, пена изо рта… Жуть смотреть было.

– Но полковник не корчится, – возразила Маня, – сидит,словно накрахмаленный.

– За стадией судорог наступает окоченение, – безапелляционнозаявила Заюшка.

– Как у трупа, – бормотнул Кеша.

Александр Михайлович сравнялся по цвету со стеной, но непошевелился. Следующие десять минут мы бестолково суетились вокруг него, вливаяв несчастного по очереди: минералку, простую воду, яблочный сок. С каждым новымглотком пены становилось больше.

Наконец появился доктор, оглядев стол, он спросил:

– Что это?

– Где? – завертела головой Маруська.

– Вон там.

– Полковник Дегтярев, он болен, у него эпилепсия, – однимдухом выпалила Зайка.

Врач окинул Александра Михайловича взглядом и бодро сказал:

– Да нет! Что он ел?