делись Загадор и Исабель?

Пора, поищем пару по фотоновому следу.

Всё, что в дыру уходит, как ни сомневался, отметаем.

А вот обратно – видно однозначно.

Луч, на нём узор. Узор не тает.

Достаточно ли данных? Да, хватает.

Вот он галактику проходит, две звезды, планету,

вот разделяется на свет и тень, упёршись в астероид.

Да, астероида вращенья карусель

придется потерпеть. Моё присутствие, скорее, их расстроит,

но не до чувств. Где Загадор, там будет Исабель.

Бард:

Он превращается

из человека в вихрь.

Вихрь утончается, сплетается с лучом,

возникшим из стены пещеры.

Вспыхивает свет. В нём видно свитки,

словно по́дняты пращёй,

взлетают к потолку и падают обратно.

Всё успокоилось. Остались: серый,

свинцовый

о́тсвет, бесконтрастный,

никакой, пергамент, камень в центре гладкий.

У основания его движенье – видно рог, лицо

без тела и руку, рвущую

пучком растущие

грибы. Поганки.

VII.

Загадор:

Как надоело быстрое вращенье – то свет, то тень.

Давай переберёмся на планету хотя бы, Исабель?

Там будут ночь и день

в привычных рамках.

Не то что, право, этот астероид

с дырою

в центре, из которой

от изверженья шлаком пахнет.

Хотя б скафандр тут не нужен. Нам в форме

каменного тролля

без воздуха и так нормально.

Исабель:

Загадор, мы более не можем просто так на воле

разгуливать беспечно,

неосторожно.

Мы убежали

в форме света лишь за мгновенье

до пересеченья

горизонта невозврата из дыры.

Теперь, увы,

пока мы не поймём, кому мы помешали,

нам ни пиры,

ни радостные встречи,

ни просто жизнь, какой она была

там на сфиротах – невозможны.

Загадор:

Кому? О, да,

когда б мы это знали,

могли бы с ним договориться и непреложно,

быть может, разобраться. Ангел всё же

имеет цель рациональную.

Средь нас злодеев иль бездумных добряков

никак не встретишь.

Исабель:

Ах, Загадор, ну что ты лепишь!

Косишь под глупого, а сам ведь не таков.

Безотносительно к причинам,

мы просто делаем, как бы беспечно

то, что считаем нужным. Не присмотревшись, не заметишь

архангельских усилий по управленью

этой жизнью. Решишь, что так и надо.

К чему ж нам гнев,

когда у нас есть вечность?

Мы подгоняем всё под Уравненье

всемирного баланса. Кто прав, кто лев.

Но посмотри, как часто рядом,

к какому случаю приходит редкий случай,

но другой.

Обоих вероятность так мала, как велика бывает точка,

в какую смотрит луч,

идущий от звезды восхода.

Хотя б вот тот, на выступе скалы,

над кочкой

камня. Смотри, какие скулы,

Загадор, какой рельеф!

Когда б не знала я, что это твёрдая порода,

то я решила бы, что он живой.

Загадор:

Ах, Исабель, твоё воображенье

чудовищ видит там, где лишь природа.

Но продолженьем

наших рассуждений встает вопрос:

что общего у лабиринта с пирамидой?

Не каменные ж своды?

Ответ – в обоих фокус

есть, и это место, где сокрыта

и максимальна

чёткость

излученья. Что, если тайна

в том, чтоб вставши в эту точку,

где есть достаточно божественного света,

мы можем перейти, покинуть плоскость

ночи

тех миров, где свет так слаб, ведущий на простор,

что требует фокусировки?

Исабель:

А как же направленье,

Загадор?

Но посмотри. На той скале поднялись в удивленье

будто бровки.

Она живая! И подслушивает!

Загадор:

Вздор!

Ты в этой форме каменного тролля

чуть не своя.

(Да я и сам не лучше.)

Для направленья – нужны двое.

Второй из ангелов – маяк.

Допустим, я останусь на сфироте,

чтоб подавать сигнал, который ты в полёте

по лучу

воспримешь. И вот тебе обратный переход, я не шучу.

Исабель:

Давай попробуем. Я полечу

куда-то в нижнюю сфироту.

Потом на твой сигнал вернусь.

Но если заблужусь,

то буду двигаться на ощупь, перебирая света ноты,

пока наткнусь

на ту,

с которой зазвучу,

как в резонансе.

Наш этот каменный причал тогда найду,

проткнув пространство.

Бард:

Она уж было собралась,

шагнула, распрямилась

и телом как-то вся подобралась,

её глаза закрылись,

знать, под взглядом

внутрь. Но в этот миг от каменной скалы

как будто отделилась

тень. Возникло тело, но без головы.

Тень протянулась вбок от камнепада

и тролля образом сгустилась с ними рядом.

Малколам:

Приветствую двух ангелов. Нет, не пугайтесь!

Я такой же, как и вы.

Вы догадались и переоткрыли

то, что в архивах мы давно похоронили,

да плохо спрятали, видать, следы.

Не надо. Не чурайтесь

так меня! Свои!

Из сонма я старейших.

Слыхали имя Малколам?

Загадор:

Конечно! Где-то прежде

мне говорили.

Кажется, Адель упоминала это имя со значеньем.

А, вспомнил – ты хранитель Уравненья!

Что делаешь на этом острове гранита и базальта?

Зачем подслушиваешь, наблюдаешь?

Исабель:

Да, Малколам, что мы украли? Чему обязаны

твоим вниманьем?

Не сомневаюсь, что ты знаешь,

как мы стараемся спасти Адель

из мира нижнего, куда она попала.

Ужель

тебе мешаем мы своим стараньем?

Малколам:

Стоп, Исабель.

Позволишь ли ты мне начать сначала?

С необходимости контроля населенья,

с баланса переменных в Уравнении,

хотя бы в