— Скорее калекой, — ответила как можно бодрее. Не хотелось, чтобы однокурсник заметил ее опасения.

— Вот и мне так кажется, — выдохнул парень. — Только и пользы, что память отшибет.

— Иногда это лучший вариант, — в тон ему ответила Мера.

— Иногда, — собеседник потер подбородок. Видимо, хотел добавить еще что-то, но промолчал.

— Могу чем-то помочь?

— Вряд ли, — улыбнулся Панту и отошел от окна.

Мера не спускала глаз с амулетов, что были на его шее. Пугала мысль, что вот сейчас однокурсник потеряет контроль над собой. Но он держался молодцом. Что бы ни терзало его душу, на уровне утекающей магии это не сказывалось.

— Пойдем, — парень поманил за собой. — Наши не любят, когда студенты опаздывают на торжественные мероприятия. Хоть принц и отчалил, зато там будет ректор. А он вреднее Магрея.

Мера рассмеялась, Зилант совсем не казался вредным. Строг, ироничен, не более того.

— Я, кстати, знаю, что ты знакома с принцем, — подмигнул Панту и поспешил пояснить, — заметил, как он кивнул тебе.

— С чего ты взял, что мне? — нахмурилась Мера.

— Я сидел рядом, и мне показалось, он поздоровался со мной, но я-то с принцем нигде не встречался.

— Глупости, — отмахнулась женщина, заходя в дверь трапезной. — Видела его только в газетах.

Мера и Панту едва не опоздали: ректор уже стоял во главе стола с кубком и готовился произнести тост. Уселись на первые попавшиеся свободные места.

— Этот стул предназначался профессору Луклей, — услышала знакомый голос слева. — Но она пересела ближе к начальству, а мы с вами, Эра, сидим рядом с отличным вином. Только не налегайте, у вас самая важная роль в спектакле.

Мера прищурилась. В последней фразе ясно читалось нескрываемое ехидство. Захотелось пнуть профессора под столом. Зилант не допустил ее до представления! Он посмотрел на нее в двух глупых репризах, а потом заявил, что единственный способ оказаться рядом со сценой для нее — это либо подсказывать слова, либо открывать занавес. Мера раскрашивала декорации, помогала писать тексты, но, кроме занавеса и звуков, ей ничего не доверили.

— Вы потрясающе остроумны, профессор Магрей, — огрызнулась она, но женишок и ухом не повел. Молча налил ей вина из кувшина.

— Тишины, пожалуйста, — хорошо поставленным голосом потребовал ректор, и все как один посмотрели в его сторону.

Поднял кубок и начал основательную поздравительную речь. Похоже, подготовился не хуже принца. Мера с тоской подумала, что рано взяла вино, к окончанию поздравления рука онемеет, и тут почувствовала нечто, напрочь выбившее из головы все мысли о торжественной части. Щеки запылали, а в груди разгорелся жар возмущения.

Свободной рукой Магрей гладил ее под столом. Легко и непринужденно, будто школьник. Его ладонь скользила по бедру, останавливалась и нежно сжимала коленку, а потом снова возвращалась выше, заставляя Меру краснеть и терять разум одновременно. Тей никогда не позволял себе подобного, на торжественных встречах все подчинялось протоколу, а по нему их и сажали рядом редко. Чаще всего друг напротив друга. Наедине же подобные ласки не требовались, переходили сразу к основному блюду.

Зилант поставил ногу вплотную и осторожно потерся о ее голень. Мера несильно лягнула его, но он сделал вид, что не заметил сигнала, и продолжил поглаживать коленку.

— Прекрати сейчас же, — еле слышно прошипела Мера.

— Имейте уважение, — на ухо укорили с другой стороны. — Речь!

Мере показалось, что щеки разгорелись пунцовым. За плохое поведение на торжествах ей выслушивать еще не приходилось. Конечно, непотребство прятала скатерть, а голос был слышен соседям.

Опустила свободную руку под стол и больно ущипнула Зиланта. Не отрывая глаз от ректора, женишок поймал ее ладонь в плен и, уложив на свою коленку, накрыл кистью. Но этого ему оказалось мало! Магрей принялся поглаживать ее большим пальцем.

К концу речи Мера испытывала такую гамму чувств, что без труда сыграла бы даже самую сложную роль. Хотелось и убить Зиланта, и нырнуть в его объятья. Причем чего больше, она бы сказать не смогла.

Опустошила кубок и потянулась к сырной тарелке, но женишок подал блюдо с нарезанным хлебом.

— Вино превосходное, незачем прятать его достоинства сыром.

Мера ухмыльнулась. Припомнила любимую фразу виноделов: «Покупай с хлебом, продавай с сыром», и послушно взяла кусок. А потом поймала взгляд Зиланта. Он улыбался и смотрел с такой милой насмешливой нежностью, что в голову пришло озарение: ухажер не отказался от нее, так, затаился на время, ожидая сигнала к активным действиям. Покраснела еще больше и уткнулась в тарелку, к счастью, теперь можно было не смотреть на ректора. Магрей молча подлил ей вина.

Профессор Магрей стоял у стола библиотекаря Телли и, вдыхая привычный запах книжной пыли, пальцами отстукивал по полированной поверхности тревожную мелодию из детской оперы. Эра опаздывала, и ничего хорошего это не сулило. Мужчина нахмурился, пальцы заплясали крещендо, а потом, с силой хлопнув по столу, замолчали. Сомнения грызли разум, а вопросы проносились в голове с невообразимой скоростью. Может, новенькая и впрямь северянка, а он спугнул ее бесконечными проверками? Возможно, прикосновение к руке девушка еще могла выдержать, но произошедшее во время речи оказалось для нее слишком. Что, если он ошибается, принимая Эру за посланницу бандитов? Как тогда его выходки выглядят в ее глазах?

Тряхнул головой, отгоняя сомнения. Новенькая точно не та, за кого себя выдает. А если ее прислали презревшие договор темные сердца, то ее надо остановить, запутать, сбить со следа. Хотя бы потянуть время, пока не появится зацепка для поисков книги. Осталось только выяснить, что знает девушка. Ехидно улыбнулся. Вот тут-то и начиналось самое сложное: рядом с Эрой голова решительно отказывалась прибегать к мало-мальски критическому мышлению, и Зилант готов был болтать о чем угодно, только не о нужных вещах. Таким идиотом он не чувствовал себя даже в юности! Впрочем, так хорошо, как рядом с Эрой, ему тоже не бывало даже в юности. Терял голову от одного взгляда широко распахнутых глаз и звуков нежного голоса. А уж когда дело доходило до случайных прикосновений, творилось что-то неимоверное: кровь кипела, что лава в жерле разъяренного вулкана. Если бы Магрей не знал, что новенькая — темное сердце, заподозрил бы ее в созвучности собственной магии. Решил бы ненароком, что бог Нориаль сжалился, предоставив ему замену предавшей Эмеры Вальт.

Послышались шаги, и Зилант, пытаясь скрыть зарождающуюся в недрах души радость, напустил на себя серьезный вид. Пусть лучше Эра думает, что профессор подшучивает над ней, чем узнает истинное положение вещей.

— Зилант Магрей! — начала девушка строго, как только увидела его и убедилась, что вокруг, кроме них, ни души. — Я запрещаю тебе распускать руки! У тебя есть невеста.