Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он приобнял ее за талию и повел по дорожке. Эмма тяжело вздохнула, покосившись на кузена. Весь лощеный и напомаженный, блестящий, как фантик от конфеты, он вызывал у нее лишь раздражение и скуку. Однако, если она провалит этот отбор… Обернувшись и увидев черную макушку Бригитты, Эмма решила уделить пару минут кузену. Может, ей удастся убедить его оставить ее в покое и не позорить во время отбора?
Вейрон заставил себя отойти от менталистки, но краем глаза следил за макушкой женишка, с важным видом прохаживающимся среди роз. Эмма едва доставала тому до плеча и что-то пылко говорила, но Свейн, кажется, вовсе ее не слушал.
— Вы тоже сбежали от своей менталистки?
Вейрон быстро повернулся и увидел Амалию, сидящую на скамейке под перголой, увитой белыми розами.
— Не то чтобы… — протянул он.
— Иногда хочется побыть наедине с собой и собственными мыслями, — со вздохом продолжила она.
Как ни странно, Эмма Вейрона не раздражала. Ее слова про бутоны и навязчивое желание разбудить в нем женщину — да, а вот сама она — нисколько. Тем не менее он не стал переубеждать Амалию.
— Вы хотите остаться одна?
— Нет-нет, — возразила Амалия, сдвигаясь на краешек. — Садитесь. Я с радостью разделю с вами свое одиночество.
— Значит, вам не нравится ваша менталистка? — спросил он прямо, опускаясь на скамью.
— Она милая, — вздохнула Амалия. — Но все время пытается влезть мне в голову. Она словно хочет сделать из меня кого-то совсем другого. Вы понимаете?
— Более чем, — усмехнулся Вейрон, они немного помолчали, сидя рядом, и он осторожно спросил: — Почему вы плакали сегодня? Принц плохо с вами обошелся?
— Нет! — горячо возразила Амалия. — Принц — чудесный молодой человек. Напротив, он отнесся ко мне с пониманием…
Она вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.
— О нет, — испугался Вейрон. — Только не плачьте.
— Не буду, — пообещала Амалия, улыбнувшись, и смахнула слезинки с длинных ресниц. — В общем, на отборе мне задали вопрос, которого я никак не ожидала услышать, — произнесла она через силу. А потом выдохнула и сказала быстро, словно боясь передумать: — Моя семья разорена. Все, что у меня есть — лишь имя. Я была помолвлена, но мой жених отказался вступать в брак, когда узнал, что я — бесприданница.
— Ну и дурак, — искренне сказал Вейрон. — Вы и сами сокровище.
Амалия благодарно улыбнулась.
— Меня спросили о причинах, по которым была расторгнута помолвка. Я пыталась соврать.
Она слегка покраснела и отвернулась.
— Я тоже пытал...ась, — Вейрон сделал вид, что поперхнулся. — Но зараза Пилон…
— Хоть бы у него этот палец отвалился, — с горечью согласилась Амалия.
— Но по сути, ничего страшного не произошло, — осторожно начал Вейрон. — Вилли может позволить себе взять в жены любую. Уж чего-чего, а денег ему хватает.
— Вы не понимаете, — покачала Амалия головой. — Теперь принц знает, что меня бросили. Это так стыдно…
Она прижала ладони к горящим щекам.
За кустами роз прошли Свейн и Эмма, которая что-то ему объясняла. Но белобрысый хмырь лишь самодовольно выпячивал грудь, как тетерев на току, и смотрел на менталистку с поволокой. Вейрон сжал кулаки. Отчего-то ему очень хотелось стереть это собственническое выражение с его морды.
— А кто это? — спросила Амалия с любопытством.
— Жених моей менталистки, — ответил Вейрон. — Редкий урод, правда?
— Отнюдь, — возразила Амалия, близоруко прищурившись.
— Да он такой же самовлюбленный хлыщ как Вилли!
— Вот именно, он немного похож на принца, — ответила Амалия. — А принц такой красавчик… Глядите-ка, он что, пытается ее поцеловать?
Вейрон быстро вскочил и, не давая себе времени на раздумья, рванул на выручку менталистке.
Эмма упиралась руками в грудь кузену, отворачивалась, но его губы, мокрые и розовые, были все ближе. Свейн оказался глух к ее мольбам и уговорам. Он слышал только себя и был уверен, что Эмма кокетничает, набивая цену, а на самом деле влюблена в него до беспамятства. И вот теперь он твердо намеревался сорвать с ее губ поцелуй, а она, пытаясь увернуться, грешным делом подумала, что проще и вправду его чмокнуть и сбежать.
Однако спасение явилось в виде Бригитты Дракхайн. Она словно фурия ворвалась на тропинку, разбив их уединение, схватила Свейна за руку, и, как-то хитро вывернув ему пальцы, сказала:
— Девушка не желает.
— Оставь меня! — воскликнул Свейн, пытаясь высвободить руку. — Отпусти!
Бригитта разжала пальцы, и Свейн едва не упал. Мотнув головой, он отбросил длинную прядь волос с глаз и сердито заявил:
— Моральные принципы не позволяют мне бить женщину…
— А целовать против воли позволяют?! — с угрозой произнесла Бригитта. Она резко наклонилась вперед, и Свейн отпрыгнул от горянки сразу на три шага. Наткнувшись на колючие кусты кремовых роз, рванул влево, бросив через плечо всего одну фразу:
— Я напишу тебе завтра, любимая!
После прогулки им сообщили, что завтра вечером будет бал в честь начала отбора. Невесты, несколько разочарованные тем, что принц так и не появился в саду, побрели во дворец, обсуждая, что надеть и какие будут танцы.
Бригитта же спросила, когда будет ужин, и, узнав, что его подадут прямо в покои, больше вопросов не задавала. Про Свейна и его бегство леди Дракхайн с Эммой так и не заговорила — лишь глянула с укором и этого вполне хватило, чтобы понять — она как никто осуждала разнузданность своей менталистки!
Сейчас, с аппетитом поглощая яства, выставленные на низком столике у камина, Бригитта выглядела вполне спокойной и довольной — насколько Эмма могла понять. Аура ее вообще не менялась. Словно ее приколотили гвоздями.
— Нам надо решить, что надеть завтра на бал, — решилась заговорить Эмма, кладя себе в тарелку рыбное филе.
— К счастью, этот вопрос уже решен, — ответила Бригитта, и ее голос вдруг прозвучал грубее, чем обычно. Взгляд, брошенный на Эмму, так же не сулил ничего хорошего.
Тоска сдавила сердце Эммы: мало того, что победа в отборе казалась ей все более призрачной, к этому добавилось еще и осуждение Бригитты. Между ними словно выросла стена отчуждения. Еще бы! Такая правильная леди Дракхайн в своем цветохроне наверняка теперь с трудом скрывала возмущение тем, как Эмма повела себя со Свейном. Прогуливаясь по саду наедине, она рассчитывала добиться понимания жениха, а вышло только хуже… Если бы не горянка, кузен получил бы поцелуй, а ведь их мог заметить там кто угодно!
Кроме того настроение Эммы окончательно упало от понимания того, как будет выглядеть ее черная гора среди ярких пышных платьев во время бала.