Через полчаса отряд опять двинулся в путь. К поместью Ладоратов.

* * *

До поместья они добрались уже засветло. Ближе к десяти утра.

Таши крыл последними словами и свою лошадь, и свое упрямство, горбился, прятал фигуру, руки и лицо под шалоттой….

Болели спина и ноги. Болела голова. И вообще — хотелось сначала отоспаться, а потом уже и…

Давно он не работал на выезде.

Но сначала придется…

Ладорат — старший вышел лично встречать гостей. И Таши смог оценить его по достоинству.

Волчара. Битый, травленый… у такого стая будет по струнке ходить — но сытой и довольной.

Седые волосы чуть повыше плеч, прямой, гибкий, сильное худощавое тело — несмотря на возраст. Черные брови и черные глаза. Ястребиный нос и плотно сжатый рот. Красив, да. Бабы млеть должны до сих пор. Но характер — сразу видно. Страшный и жуткий.

А с другой стороны — с Хоши тот поздоровался, как с равным.

Кивнул его парням — мол, слезайте. И подошел к Таши.

— Дед, помощь нужна?

Некромант выдохнул. И пошла комедия.

— Нет, сынок. Спасибо, да я уж сам. А то и вовсе рассыплюсь… годы мои тяжкие….

Кое-как сполз с лошади, всем видом показывая, что из него песок сыплется, вцепился в седло…

Ладорат посмотрел с сомнением. Но вслух сказал просто.

— Кайно Ладорат.

— Сатро Раш. Очень приятно, трайши Ладорат.

— Мне тоже, — Ладорат чуть склонил голову. — Полагаю, вам надо отдохнуть с дороги?

— Буду вам весьма благодарен.

— Тогда сейчас вас проводят, а вечером я жду вас за столом.

Таши сгорбился еще сильнее. Поблагодарил и захромал вслед за симпатичной служаночкой, мимоходом отметив брошенный на хозяина взгляд.

Явно влюблена. И наверное — не одна она.

* * *

Комната оказалась уютной. А еще тут чувствовалась заботливая женская рука. Светло — зеленые стены, вьющееся растение, пущенное по одной из них, удачно подобранная картина, добротная мебель без вычурных излишеств… уютно.

И что особенно приятно — засов на двери. Большой и тяжелый.

Некромант выставил служанку, наказав разбудить себя за час до ужина и принести тогда горячей воды. И рухнул на кровать.

Стянул сапоги, откинул в сторону.

— Фирт!

Верный призрак возник полупрозрачной незаметной дымкой.

— Господин?

— Полетай пока по поместью, может, что разузнаешь. А вечером доложишь.

— Слушаюсь.

Призрак испарился. Таши плотно увернулся в шалотту, так, чтобы даже кончик пальца из-под нее не торчал — и лег спать.

Все остальное — потом. Сначала надо восстановить силы.

* * *

Фирт облетал дом спокойно и методично. Народу было немного — но это и понятно. День, все заняты. Кто там, кто тут…

Но дом, конечно, был просто восхитительным. Бывший воришка даже позавидовал. Хотя… есть ли смысл? Не исключено, что после перерождения он себе такой заведет. А пока просто надо запомнить. И серебряные вазы с цветами, и растения, вьющиеся по шпалерам, и легкие занавеси, которые так красиво колышутся в воздухе…

Уютно тут.

Чистенько, уютно и спокой… ан нет, не спокойно. Вовсе даже наоборот.

— Уйди отсюда! Ты Ливеллу никогда не любила!

— Маменька…

— пошла вон из моей комнаты, приживалка, — резко произнесла женщина. — Сейчас поговорю с Кайно — пусть тебя взашей выгонит! Вместе с муженьком! Дармоеды, взяли их в дом из милости…

— Неужели вы сможете так поступить со своей семьей?

Женщина неприятно засмеялась.

— Поди вон, дрянь! А то слугам прикажу выкинуть. Я тут мать, а ты — никто. И никем останешься.

Хлопнула дверь.

Фирт пригляделся. Молодая женщина, которая выбежала оттуда, могла бы даже показаться симпатичной кому-нибудь. Светлые волосы, хрупкая вроде бы фигурка, остроносенькое подвижное личико…

При жизни Фирт мог бы и соблазниться. Тем более, что недостатки были скрыты, а достоинства удачно подчеркнуты одеждой.

Но призрак был лишен соблазнов живых. И быстро заметил некоторые вещи.

Фигурка была не хрупкой, а, скорее, костлявой. Про пленительные округлости говорить можно. При первом взгляде. При втором — вопрос, сколько туда подложили ваты, остается открытым. Светлые волосы были откровенно редковаты и тускловаты. Несмотря на дорогие притирания и мази, кожа оказалась не слишком чистой. А выражение личика весьма портила злобная гримаса. Но пробежав по коридору до окна, женщина остановилась там — и принялась глубоко и ровно дышать. Фирт опять поразился бабскому коварству.

Нет, ну только что загрызть была готова, подойти страшно — сейчас ядом плюнет. А теперь такая лапушка. Сплошной невинный цветочек.

— Варма, лапочка, ты где?

Мужчина, чьи шаги разнеслись по коридору и заставили так преобразиться женщину, подошел к ней сзади.

Симпатичный. Вроде бы. И в то же время…

Есть в нем что-то такое, надломленное. Вот про хозяина поместья такого сказать нельзя. Кайно, как ни крути, был мужчина. Хозяин. Хищник.

А вот этот… пфе!

Вроде бы и выше, и массивнее, и мускулистый, а все-таки каждый, кто на него посмотрит — тут же скажет «подкаблучник». То ли что-то в выражении глаз, то ли что-то в очертании губ.

Женщина обернулась с самым несчастным видом.

— Ах, Ренай, я так несчастна! Старая хозяйка меня просто ненавидит! Она опять меня выгнала…

Мужчина принялся бормотать что-то успокоительное. Но тут открылась дверь.

Фирт замер в восхищении.

Дама, которая оттуда вышла — ясно, в кого пошел хозяин поместья. Копия Кайно, только постарше и женского рода. Такая же прямая спина, такое же надменное выражение глаз, те же губы…

Разве что на трость опирается — и то, Фирт поклялся бы, что у нее в посохе лезвие на пружине. Знавал он таких…

Женщина прошла королевой, даже не бросив взгляда на парочку у окна. Но это не помешало ей весьма ядовитым тоном обронить:

— опять комедию ломаете? Любезнейшая, прекращайте. Вас даже в бродячий балаган на роль березы без речей не возьмут.

И медленно направилась к лестнице.

Девчонка залилась слезами еще пуще. Муж принялся ее утешать, но толку-то с того… Ей явно требовалось активное противодействие матери. А вот его было и не дождаться. Не тот мужчина… вообще не мужчина. Тряпка. Вот и вытирают им все, что не лень и кто не лень. И Варма эта, и его мамаша…