Прибывшие поклонились царю, но не в пояс, как то принято было, а чуть склонив корпус и голову. Вроде как, и уважили, но и показали, что им негоже склоняться подобострастно, разве что перед богом своим. После величаво опустились на предоставленную им лавку. Если Елизару Елисеевичу такое поведение гостей не понравилось, виду он не подал. Священнослужители проследили за гостями со снисходительным выражением на лицах. Бояре да купцы не сдержались и поморщились. Константин же вовсе не смотрел на прибывших. Он пользовался сейчас колдовским зрением, изучая то, что можно было при помощи волшбы. Глаза обмануть могут, чары же хоть немного, да помогут.

Повисло молчание. Гости восседали на скамье, но опытный царский глаз видел, что они нервничают. То ли что-то не так шло, то ли просто не приходилось перед таким обществом проповеди вести. Они пытались это скрыть под капюшонами, но все равно прорывалось в чуть более резких движениях, посадке, осторожных переглядываниях, если так можно было назвать попытку увидеть друг друга из-под глубок надвинутых капюшонов.

– Так что, гости дорогие, – промариновав какое-то время посетителей, заговорил царь, – расскажите нам о боге своем. Что он собой представляет, чего ждать нам, коли прежних богов отринем, да его примем.

Жрецы вновь переглянулись. Было видно, что они не ждали такого приема. Видимо, подозревали, что их на дыбе растянут и пытать начнут. А тут в парадную горницу провели, усадили, напротив бояре, купцы, жрецы местные по лавкам, царь на троне, а подле спинки вой неведомый в одетый не по местному обычаю, а в европейский костюм облаченный. И основную угрозу от него гости ощущали, да от писцов неведомых, что за ширмой притаились.

– Бог наш некогда был воином великим, правителем мудрым дальней страны, вам не ведомой, – начал рассказывать один из жрецов, – За годы своего правления сумел он достигнуть столь небывалой силы и славы, что вознесся на небеса, где вступил в схватку с прежними богами. Долго длился этот бой, и не было победителя ни с одной стороны. И тогда боги решили, что равен им по силе своей правитель. Тогда иначе решили испытать его. И начали вопросы задавать ему мудреные. И это испытание длилось долго, но на все вопросы правитель находил ответы. Наконец третье испытание уготовили ему – устроили пир, какого не возможно вообразить себе. Вино дождем лилось с небес на землю. Пили несколько дней, почти не закусывая, но и тут никто не смог одолеть правителя. Тогда боги решили, что раз он равен им во всем, то должен разделить с ними и силу их божественную. Но не долго длился лад в божественном мире. Вскоре оказалось, что новый бог не отвечает ни за что, но поручения ему дают все, кто только может. Тогда выступил он перед иными богами с просьбой, определить, за что он отвечать будет. Но никто не пожелал хоть немного своего влияния уступить. Завязалась на небесах новая битва. Длилась она без малого три года. Все это время извергались на земле вулканы, небо было покрыто пеплом, ураганы сдували постройки и ломали вековые деревья. Богам нелегко пришлось, но изгнали они своего побратима. Долго он скитался по миру, потому как за время пребывания его на небесах королевство уже давно сгинуло в череде войн да под неумелым правлением потомков. Наконец, нашел он деревню, где люди разочаровались в прежних богах, поскольку те не отвечали на молитвы, и начал помогать им. Постепенно жители этой деревни подчинили себе соседей, создав сильное королевство. Но бог понимал, что одной силой он ничего не достигнет, а, поскольку был он еще и мудр, то начал учить избранных людей, дабы во главе королевства стояли мудрые жрецы. Постепенно все больше и больше людей проникалось новым ученьем, соседи склонили головы, признав верховенство новой власти. Правители начали рассылать нас, младших жрецов, по другим странам, готовить людей к пришествию нового порядка и нового бога.

Последние слова прозвучали с той же ноткой завывания, что так активно использовалась жрецами на улицах Городца. Василиса с трудом сдерживала улыбку. Слишком это было ей знакомо, Яга, заметив выражение лица девушки, осторожно помешала воду в чашке, чтобы звоном предупредить царя. Но и те, кто собрался жрецов выслушать, уже понимали, сколько в рассказанной им истории правды, а сколько вымысла, не очень веря в такую сказку.

– Что ж, – после старательно выдержанной паузы, молвил Елизар Елисеевич, – Историю вы нам занятную поведали, да только толком ничего не сказали. История бога вашего похвалы достойна, коли все это правда. Но нам-то интересно не прошлое, а настоящее да будущее. Во главе народа вашего мудрые жрецы стоят, да только в нашей стране народ хоть и уважает патриарха да других религий старейшин, но ниже всех мне, царю, кланяется. Для нашего народа одной мудрости мало, надобно, чтобы и род древним был, потому как мудры у нас все, через одного, а бабка Матрена наимудрейший во всей Московии человек. Кроме того, надобно, чтобы правитель все остальные религии уважал. Новые боги долго у нас приживаются, а вы требуете, чтобы все и сразу его признали. Да и прежние тоже могут недовольство свое проявлять. Не зря я пригласил на встречу нашу жрецов Перуна да Морены. Подтвердят они, что истину я вам глаголю. А коли со жрецом Чернобога вы поговорите, поймете, что худшего врага не пожелаете. Будет он изводить, да не вашего бога неведомого, а вас самих, до тех пор, пока последний ваш миссионер в земли наши даже под страхом смерти не будет соглашаться отправиться.

– Бог наш отступников не приемлет, – высказался второй жрец. – Разговор с ними короток – смерть. Или вся страна ему разом поклонится, или живыми только рабы останутся. А всех остальных в жертву ему принесут.

Бояре да купцы вздрогнули после этого заявления, а жрецы и патриарх переглянулись. Только Кощей да царь спокойствие сохраняли. Пусть и слышали уже подобное, да только мало ли что бабке Матрене сказать могут, коли совсем доведет. Иной раз и не такого пообещать можно. Все равно не по себе стало. Елизару Елисеевичу не нравилась уверенность жрецов, а Кощей чувствовал, что твориться что-то не то, но он не мог понять, что именно происходит. Вроде и нет колдовства никакого, а что-то жрецы творят тихонько. Что-то, чего не учли они. Вроде как надо срочно их из покоев выпроваживать, да в пыточную отправлять, но не докажешь ничего. Благо, пока ни царь, ни остальные участники беседы беспокойства не вызывают. А раз так, надо продолжать разговор, словно ничего не происходит и надеяться, что нянька его распознает опасность.

Василиса почти не смотрела, что у нее получается. Сквозь небольшие щелки она видела лица жрецов, подмечала их движения, додумывала мимику, позволяя волшбе водить ее рукой. Все-таки здесь она не столько для того, чтобы собирать лапшу, кою гости на уши пытались развешивать, сколько чтобы понять, чего ждать от гостей неведомых. Все остальное вроде пока и так очевидно для собравшихся. Яга то и дело поглядывала на рисунки, но предпочитала молчать, чтобы ненароком не сбить ученицу.

Переговоры шли, как и должно было. После сказки о великом вожде, начался привычный торг. Жрецы настаивали, что вся страна должна разом к новому богу обратиться, старых боле не поминать, и более никому молитв не возносить, жертв не приносить, иначе отступников смерть постигнет. Царь и прочие, в свою очередь объясняли, почему такое невозможно.