Стеф: Не лечи меня этой ущербной концепцией. Это выбор. Ты сделала такой.

Другая сделает другой.

Аля: Но хочешь-то ты меня.

Стеф: Все мужчины — самцы. Их желание никогда не ограничивается одной женщиной. Но они могут волей и разумом ограничить свою животную природу и сконцентрировать себя на одну женщину. В отношении тебя я больше не вижу необходимости делать это.

Аля: У тебя другая?..

Стеф: Да.

Аля: Кто она?

Кто?.. Жена одного мудака.

Аля: Ты эгоист, Стеф. Ты понимаешь, что у нас с тобой нет будущего, и осуждаешь меня за то, что я пытаюсь устроить его себе.

Стеф: Да не осуждаю я! Ради Бога! Я осуждаю блядство, Аля. Всё, давай…

Опять открываю фотки Вики.

Зачем он это сделал? Этот вопрос не дает мне покоя.

А что, если он сделает это снова? Ебанутый… Я должен её предупредить, что её муж не в адеквате?

Стеф, это ж, блять, просто повод для встречи!

Да.

Снова листаю её ленту. Последний репост из галереи современного искусства.

Открытие выставки сегодня в шесть…

Но её же там может и не быть.

Захожу в пост. Там перечень художников, чьи работы будут выставлены. Среди них Ильницкая Виктория…

Давно я никуда не выбирался!

Вытащив из шкафа несколько платьев, раскладываю их на кровати. Мама с бокалом мартини сидит в кресле, закинув ногу на ногу.

Мама — красавица… И выглядит гораздо моложе своих. Но с каждым годом это даётся ей всё большими трудами и жертвами. Мне кажется, я бы на её месте уже немного «расслабила корсет». Но отец очень требователен к её внешности.

На выставку мы сегодня идём вдвоём. Борис занят. Как обычно…

—Как успехи у Бориса?

—Всё прекрасно у Бориса!

—Почему в твоём голосе раздражение?

—Что ещё должно быть в моём голосе, если мужчина есть у меня только номинально?

—Ты о чём?

—О нашей постели, мам…

—Моветон, милая… Нельзя обсуждать ни с кем свою постель.

—Даже если в ней ничего не происходит??

—Тем более,— многозначительно ведёт бровью мама,— если в ней ничего не происходит! Ты ударишь по статусу своего мужчины.

—Ох, мама… Достали эти статусы!

Выбираю платье цвета шампанского в греческом стиле. Самое красивое! Но юбка в пол. И нужно быть крайне осторожной, чтобы не наступить каблуком на ткань.

—Вика… ну как ты говоришь?! Как простушка! «Достали»!

—«Извлекли» будет более достойно??

—Брак, моя дорогая, это не секс. Это твой уровень жизни и защита твоих детей.

Твой доступ к достойному обществу и возможностям.

—А как же чувства??

—Ты не любишь мужа? Мне казалось, ты вышла замуж по любви.

—Мне тоже так казалось!

Натягиваю чулки.

—Но помимо своей любви, мне бы хотелось иметь и ответные чувства.

—Нельзя получить всё, милая. Борис очень заботлив и постоянен! Это уже очень много. И успешен, детка. Таких мужчин очень мало. Тебе очень повезло.

—И слава Богу!— шиплю я зло.— Что мало…

—Каждая первая с удовольствием бы поменялась с тобой местами, поверь мне.

Тебе все завидуют!

—Только лишь потому, что видят одну обложку, что он так усердно вылизывает! А внутрь книги они не заглядывали.

—Вы что, поссорились?

—Нет. Но мы отдалились. Да мы и не сближались!

1 Степфордские жены — это фильм и книга. Фильм снят скорее в жанре комедии, и имеет счастливый конец. Суть в том, что мужья заменили своих жен на кукол-роботов с той же внешностью, но послушных, аккуратных, безотказных в сексе, озабоченных только уютом в доме, холодильником, заботой о детях и угождением мужу. В фильме жен просто заперли в подвале, но потом они выбрались наружу. Любовь к реальной женщине победила. В книге все печальнее — реальных жен просто убивали. И ни одному мужчине оказалась не нужна живая жена.

—Ты обязана сгладить ситуацию, Вика. Ради сына.

—Наверное. Не знаю…

Борис уж точно ничего не будет сглаживать сам.

—Но я не могу.

Из-под пальца выстреливает стрелка! Срываю с себя чулок, чтобы надеть другой.

Мама снова наливает из бутылки в бокал.

—Это уже третий, мам! Остановись.

—Я на диете. Должна же я как-то расслабляться? Немного мартини, бассейн, массаж…

Массаж…

Лицо вспыхивает. И я снова тону в этих бесконечных микрооргазмах! Не врали книжки… Накатывает и накатывает! Словно он только что впился в меня своими нахальными губами!

Господи… я как самка… Опять все трусики мокрые!

—Вика, тебе нехорошо?

Нуууу… Тут как сказать!..

—Нормально,— сглатываю я.

Надеваю бежевые туфли.

—Оо! Louis Vuitton! Новая коллекция?? Шикарно… Они божественны! Вот, что надо ценить, дорогая… А не какой-то там пресловутый секс.

—Туфли?..— скептически поднимаю бровь.

—Не туфли! Возможность иметь всё, что хочешь. Поехали… Мы уже опоздали.

Илюша…— покачнувшись, поднимается мама.

Сын забегает в комнату.

—Иди, я тебя поцелую. Мы уже уезжаем.

—Пока, бабушка,— подставляет он щёку.

—Это только между нами,— нажимает она ему на нос,— а при всех?

—Марина Павловна,— морщится Илюшка.

—Молодец!

—Пока, пирожок,— взъерошиваю его волосы.

—Милая… не называй его так!— возмущается мама.— «Пирожок»! Это уничижительно!

—Мам… Ему шесть. Это — ласкательно!

Мы садимся в её машину с водителем.

—В кого ты пошла? Никак не могу понять…— мама пьяна, мне кажется, она уже приехала не совсем трезвой.— Если бы я не была уверена в собственной верности твоему отцу, подумала бы, что нагуляла тебя с каким-нибудь…

—Ой, всё, хватит.

—Эдик, в галерею…

У галереи сегодня людно. Открытие. Здороваюсь с парой знакомых художников.

Один у нас преподавал, со вторым вместе учились.