Ах! Ах-ах-ах!

Так импозантен был мой спаситель, что даже не с кем егосравнить — все звезды Голливуда просто тускнеют, разве что покопаться в наших:там можно набрать несколько десятков достойных экземпляров, но ведь спас— томеня именно он, следовательно нет ему равных.

«Однако, пора бы ему уже обратить на меня внимание,» — собидой подумала я и издала томный протяжный вздох, действующий на мужчинбезотказно.

Мой спаситель и ухом не повел. Напряженно уставился влобовое стекло, изредка бросая взгляды в зеркало заднего вида.

Я сказала:

— Э-эй!

Он, не отрывая глаз от дороги, бросил:

— Весь к вашим услугам.

— Что — к вашим услугам? Посмотрите хотя бы на меня, этобудет самая большая услуга.

— Если позволите, позже, — невозмутимо ответил этот наглец.

«Нет, он не так красив, как мне кажется, — тут же подумалая. — Пожалуй, найдется несколько звезд в Голливуде, которые составят емуконкуренцию без труда.»

Как только мелькнула эта мысль, он резко сбавил скорость,любезно взглянул на меня и сказал:

— Похоже, погони нет и не будет.

«Да что это со мной? Он же дико красив!» — снова подумала яи воскликнула:

— Ах, неужели это вы? Я вас не узнала и очень рада, чтосудьба нас случайно свела. Опять свела.

— Я тоже рад, — сдержанно ответил он, тщательно эту радостьскрывая. — Не ожидал, что вы появитесь из того дома. Собирался на вашу улицусворачивать, а тут такой сюрприз.

— Так это не было случайностью, — нехотя разочаровалась я. —Вы ехали ко мне?

— Да, ехал к вам, — подтвердил он и спокойно пояснил: — Вамугрожает опасность.

«Интересно, как он догадался,» — зловредно подумала я испросила:

— А как же вы узнали где я живу?

Вместо ответа он протянул мне карту Москвы со всеми домами иостановками. Мой дом был обведен красным кружком.

«Поразительная бестолковость, — мгновенно осудила его я. —Он что, считает это ответом на вопрос? Он даже имени моего не знает, а ужеобвел кружком мой дом и наверняка выяснил номер моей квартиры! Точно шпион. Какпить дать агент ЦРУ, но как он глуп, если не сумел скрыть этого.»

— А как вы узнали, что я в этом доме живу? — тоном, далекимот любезного, спросила я.

Обычно к такому тону в качестве заключения добавляют еще ислово «придурок», что я, естественно, делать не стала, поскольку мой визави всеже иностранец и вряд ли изучил все наши слова.

— Случайно, — коротко ответил он, будто я должна помнить очем его только что спрашивала.

— Что — случайно? — рассердилась я.

Какое счастье — на лице его промелькнуло слабое удивление.Наконец-таки удалось мне хоть немного вывести из равновесия этот чертовкремень.

— Случайно узнал ваш адрес, — омрачая мою радость,равнодушно ответил он. — Вам угрожает опасность.

— Спасибо, я это уже поняла, а чего вы от меня хотите?

Не признаваться же ему сразу в любви. Решила разыгратьнеприступность и помучать его, пускай видит, что русские женщины не привыклибросаться на шею мужчин.

— Я не хочу от вас ничего, — невозмутимо ответил этотамериканский балбес. — Но должен о вас позаботиться, раз уж так получилось, чтоиз-за меня вы попали в неприятную историю.

— Ха! Неприятную — мягко сказано, — демонстрируя мужество,рассмеялась я. — Но раз уж так, то в качестве заботы охотно приму подробныйрассказ о том, как дошли вы до жизни такой, что среди ночи бросают вас вКлязьму с моста прямо в пижаме. И в другой раз, прежде чем в воду сигать,внимательно посмотрите по сторонам: нет ли где лишних свидетелей, о которыхпридется заботиться потом — тратить бездарно свое драгоценное время.

Я сказала это просто так, в качестве шутки, чтобы блеснутьостроумием, этот же балбес воспринял мои слова очень серьезно и обстоятельноответил:

— Да, я сделал для себя выводы и впредь буду осторожней.

Я так и замерла с открытым ртом. Столь сильно удивить меняне умел даже второй муж — врун, болтун и сексуально ненасытный обжора.

— Сделали выводы? — покрываясь ужасом, воскликнула я. — Выхотите сказать, что не исключаете подобной ситуации в ближайшем будущем?

— Не исключаю, — подтвердил он.

Я схватилась за сердце:

— О, боже! Так расскажите мне хотя бы, как такое с вамислучается?

— Что именно? — спокойно поинтересовался этот, уже могусказать, странный человек.

— Хи-хи, «что именно»? — нервно хихикнула я. — Ну,расскажите хотя бы за что вас сбросили в Клязьму среди ночи? Что, не моглидождаться утра?

Он пожал плечами и спокойно ответил:

— Понятия не имею.

— А кто эти люди, ну, «братаны» эти, кто они и чемнедовольны?

— Понятия не имею.

— А чего от вас хотят?

— Понятия не имею, — с прежним спокойствием ответил мойкрасавчик, и мне стало дурно.

Спинным мозгом я чуяла: он не врет, а потому воскликнула:«Оля-ля!» — люблю иногда блеснуть французским.

«Оля-ля, — подумала я, — несчастный — понятия не имеет, японятия не имею. Оказывается все гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд.»

— Хорошо, — сказала я, хотя, сами понимаете, там не былоничего хорошего. — Вы ни о чем не имеете понятия, но как это с вами случилосьвы хоть помните?

— Конечно помню, — подтвердил он, чему я обрадовалась изакричала:

— Так рассказывайте, черт побери! Иначе нам с вами крышка!

Он с удивлением взглянул на меня. Надо же, таким примитивнымприемом я добилась столь потрясающего эффекта: он удивился второй раз. Правдаудивился слегка и не стал допытываться что такое «нам крышка», а сразуприступил к своему рассказу. Он так и сказал:

— Послушайте мой рассказ.

— Охотно, — воскликнула я.

И он начал:

— Был солнечный весенний день, холодный, но ясный. Самолетприземлился на удивление мягко, я подумал, что это добрый знак, с хорошимощущением ступил на вашу землю и, не выходя из аэропорта, был схвачен какими-тонезнакомыми людьми.

Сказав это, он с чувством исполненного долга воззрился надорогу, по которой «Кадиллак» катился уверенно и неспешно. Я тоже воззриласьтуда же, в надежде, что если не увижу на дороге объяснения его паузы, товот-вот услышу продолжение, но он молчал.