— Не боюсь, — подтвердил он.

Это было так откровенно, что я даже растерялась и спросила:

— Так вы негодяй?

— Ни в коем случае, — категорически запротестоваламериканец. — Просто уверен, что вам ничего не грозит. В той квартире живеточень хороший человек, он и мухи не обидит.

Я мгновенно вспомнила миловидную особу, о которой ошибочнобыла того же мнения. Вспомнила и возмущенно спросила:

— Чего же вы тогда боитесь, если тот человек так добр?

Американец задумался, видимо, размышляя посвящать меня всвои тайны или нет. Наконец он решился и сообщил:

— Понимаете, человек этот должен был встретить меня ваэропорту, но почему-то не встретил, а…

— Вместо него встретили другие, — перебив его, продолжила я.— И у вас начались неприятности, свидетелем которых мне довелось быть. На какуюеще пакость вы толкаете меня?

— Ни на какую, — рассердился американец. — Вы идете к оченьхорошему и верному человеку, к моему другу. Если дверь откроет он, просторасскажете в какие неприятности я попал.

— А почему бы вам по телефону не рассказать этому хорошемучеловеку о своих неприятностях?

— В том-то и дело, что не отвечает его телефон. Возможно, онсменил номер. К тому же, телефонный разговор в наше время легко прослушать.Нет, лучше будет если вы встретитесь с ним и расскажете все, что знаете. Если сним не случилось беды, он обязательно будет дома и сам решит, что дальше делать.Он хорошо знает эту страну и быстро сообразит чего хотят от меня те странныелюди — братаны.

— Он-то, может, и сообразит, но как я узнаю кто открыл мнедверь: он или не он? Согласитесь, вопрос разумный.

— Разумный, — согласился американец. — Вы покажете ему знакот меня. Если он знак узнает, значит смело входите и рассказывайте, чтослучилось со мной, если же не узнает, сделайте вид, что ошиблись квартирой испокойно уходите. Вот и все. Для вас это абсолютно неопасно. Вы никак несвязаны с моим другом, следовательно, вас никто не знает.

Я призадумалась: «Шпион он или не шпион, но почему бы непомочь? Просьба вполне невинна. Он же меня спас, следовательно перед ним вдолгу, а долг платежом красен.»

— Хорошо, — сказала я, — давайте ваш знак.

Американец обрадовался:

— Значит вы пойдете?

— Конечно, со всем, присущим мне благородством, привыклалюдям помогать, даже рискуя собой. Так что за знак?

Американец приложил ладонь ко лбу, опустил ее на грудь,снова вернул ко лбу и просветленно взглянул на меня:

— Поняли? Вы должны повторить этот жест.

«Что за глупость? — мысленно изумилась я. — Ничего умней непридумал?»

— Хорошо, повторю. Везите меня к своему другу.

И он повез. Сам остался в автомобиле, я же поднялась натретий этаж, с трепетом позвонила в девятую квартиру и… ничего не произошло.Минут пять я топталась там, репетируя знак, но дверь мне никто не открыл.Удрученная, я вернулась к американцу и тут же приступила к допросу.

— Кто там живет? — спросила я.

— Сказал же вам, — рассердился американец. — Там живет мойдруг. Он вызвал меня в вашу страну и должен был встретить меня в аэропорту, нопочему-то не встретил.

— Не хочу вас огорчать, — сказала я, — но, похоже, он васуже никогда не встретит. Вляпался ваш дружок в беду, что в нашей стране совсемнесложно.

Передать не могу, как испугался мой американец.

— Вы видели его? — закричал он.

— В том-то и дело, что дверь мне никто не открыл,следовательно в квартире вашего друга нет.

Американец вздохнул с облегчением:

— Вы напугали меня. Странные вы делаете заключения.

— Сами же говорили, что он обязательно там должен быть в этовремя.

— Возможно он вышел по своим делам.

— Только не рассчитывайте, что я буду его ждать, —предупредила я. — Своих дел по горло.

— Хорошо, тогда отвезу вас в милицию.

Я пришла в ужас:

— В какую милицию?

С невинным видом американец пояснил:

— Я же говорил вам, надо заявление написать. Я уже написал.

— Этим и ограничимся, — заключила я. — Мне в милицию ехать —даром время терять.

— Хорошо, — согласился он, — теперь, когда выяснилось, чтовы не хотите в милицию, скажите, пожалуйста, куда вас отвезти?

Я замялась, что за глупый вопрос, уж сам бы должен напрячьсвои мозги — не приглашать же мне, одинокой женщине, его к себе на чашечку кофе:у меня баба Рая, Санька, гомики, Коля с миловидной особой и «братан». В общем,обстоятельства к приему гостей не располагают.

Я с задумчивостью ответила:

— Ну-уу, думаю вы пригласите меня в ресторан. Время близитсяк обеду, а я еще и не завтракала. Кстати, следуя вашим рекомендациям, горячегомолока я все же попила.

— Очень хорошо, — одобрил он, не внося никакой ясностинасчет ресторана.

Я подумала, что человек все же нерусский и не обязанпонимать меня с первого же слова, а потому дала своей мысли логичноепродолжение.

— К тому же нам надо друг другу так много сказать, — скромнопотупившись, молвила я.

И тут же увидела, что мне удалось, хоть я и не ожидала: он втретий раз удивился, но ни слова не произнес, удивление свое обозначив лишьлегким поднятием бровей. Чертов америкашка! Совсем дикий! Как разбаловалозаморское бабье своего мужика!

— Имела ввиду совсем не то, что вы подумали, — спешнопояснить я. — Просто вы не закончили свой рассказ о том, как вас с мостасбросили.

— Я не подумал ничего, — невозмутимо сообщил он. — И непонимаю, почему вам так надо знать при каких обстоятельствах меня сбросили смоста?

Я восприняла его вопрос как личное оскорбление и закричала:

— Не хамите мне! Хоть вы и иностранец, я этого не потерплю!

— В чем же хамство? — без всякого удивления поинтересовалсяон.

— В том, что вы вежливо дали мне понять, будто я сую нос нев свои дела, а дела мои! Я за них уже в ледяной воде искупалась! Я русскаяженщина с горячей итальянской кровью, а не с вашей рыбьей американской.Благодаря вам я могла бы получить воспаление легких…

— Благодаря мне вы как раз его не получили, — с удивительнойловкостью вставил он, но ловкость его меня только раздразнила.