В дверь сильно постучали, на лестнице раздались мужскиеголоса. Лена прислушалась, приложив ухо к двери. Хлопнула дверь соседнейквартиры, а их дверь сотрясалась от ударов, и грозный баритон кричалтрадиционное:

– Откройте, милиция! Если не откроешь, будем ломатьдверь!

– Открой, Денис, – вступил старушечий голос,видимо, соседкин. – Я видела, как ты пришел.

– Милиция… – прошептал Денис прыгающими губами. Ленавидела, как он боится, даже лицо стало серым. Он подскочил к Лене: – Чтоделать? Где она? Куда ее спрятать? А может, не открывать?

– Думаешь, они покукуют под дверью и уйдут? –холодно осведомилась Лена. – Если бы ты, идиот и трус, не стал болтать оней в баре посторонним людям, ничего бы не было. Я уж не говорю о том, что еслибы ты ее оставил висеть на месте, было бы совсем хорошо. Если бы ты не подошелко мне тогда на дискотеке, все было бы просто замечательно. А вот если бы ты,подонок, вообще не родился на свет, мир бы только выиграл.

Но он не слушал Лену, он умирал от страха.

– Не открывай, – бормотал он, – они еенайдут…

– Не найдут, – отрезала Лена, – ложись надиван, замотай голову полотенцем и делай вид, что тебе очень плохо.

Она решительно подошла к двери и отвела язычок замка.Влетели трое, громко топая, а в раскрытую дверь с испуганным любопытствомзаглядывала соседка. Двое здоровых мужиков с налету проскочили в комнату,третий, постарше, пониже ростом, с головой, растущей, казалось, из самых плеч,вроде бы не глядя, взял Лену за рукав и спросил:

– Ты кто такая?

– Лена…

– Лена, – передразнил он, – фамилия есть утебя, Лена?

– Соловьева Елена Викторовна, – отчеканилаЛена, – документов при себе нету, но можете позвонить маме по телефону… –Она отбарабанила номер.

Милицейский тип по-прежнему не глядел ей в глаза иподтолкнул в комнату. Соседка сделала слабую попытку протиснуться в квартиру,но после того, как тип без шеи повернулся в ее сторону, испуганно захлопнуладверь.

– Ну что, ребятки, – обманчиво мягко начал тотнизкорослый милиционер, который, как поняла Лена, был старшим, – давайте,рассказывайте, как вы картину из Эрмитажа сперли. И саму ее сюда,пожалуйста. – Он протянул руку.

В комнате повисло тягостное молчание. Никто и не думал егонарушать, пока один из прибывших хорошенько не встряхнул лежавшего на диванеДениса. Тот застонал, не сильно притворяясь.

– Его в баре избили сильно, возможно сотрясениемозга, – сообщила Лена, ни к кому персонально не обращаясь.

– Кто избил? Те, кому он хотел картину продать?

Я их не знаю, – ответила Лена чистую правду. И прокартину тоже ничего не знаю. – И, чтобы скрыть неуверенность, продолжала:Если вы имеете в виду ту картину, что украли из Эрмитажа, то мы тут ни при чем.Мы ее украсть не могли, потому что в Эрмитаже не были.

– А где вы были в тот день? – вкрадчиво спросилтип без шеи.

– Гуляли по улицам, – хрипло ответил Денис.

– Не замерзли? В кафе погреться не заходили? –настаивал милиционер.

– У него денег не было! – презрительно фыркнулаЛена. – А в чем нас обвиняют?

– Вас пока ни в чем не обвиняют, – получила онанеохотный ответ.

– А зачем же вы тогда пришли? – не унималась Лена.

Один из парней вдруг рывком поднял Дениса с дивана,встряхнул как следует и постарался поставить на ноги, но тот безвольно сполз напол.

– Придуривается? – спросил парень старшего.

– Не похоже… – Тот разглядывал синяки на лицеДениса. – Здорово его били… За что только? – Он перевел взгляд наЛену.

– Он хвастун такой, болтает много. – Она пожалаплечами. – И врет все время. Наверное, услышал по радио про кражу и началврать, что он к этому отношение имеет. Если бы я тогда с ним была, я бы этопресекла, а так… трепался в свое удовольствие. А те поверили, пришли в бар,вытащили во двор и избили…

Лена заметила, как один из парней будто ненароком выдвинулящики письменного стола, заглянул внутрь. В комнате было очень мало мебели, такчто обыск они проведут быстро.

– Что же ты, такая серьезная и разумная, с нимгуляешь? – с издевочкой спросил короткошеий.

– Я не гуляю, мы всего два раза встречались, а теперь яв нем разочаровалась и больше видеть не хочу, – серьезно ответилаЛена. – Он враль и трус, а еще резинку пожует-пожует, а потом в метро насиденье прилепит, чтобы люди одежду портили…

– Слушай, Петрович, – рыкнул один изпарней, – что ты с ней цацкаешься! Она же лепит тебе горбатого!

– У вас есть ордер на обыск? – громко спросила егоЛена. – Впрочем, я здесь не хозяйка, мне все равно, ищите.

Они потоптались еще немного по комнате, потом тот, чтопомоложе, снова пнул Дениса.

– Хорош валяться! Собирайся, с нами поедешь! И ты тоже,красавица… – Он перевел взгляд на Лену.

Сердце екнуло, но она постаралась не показать своего испуга.

– Куда вы нас везете?

– На допрос, в отделение.

– Нас нельзя допрашивать после одиннадцатичасов, – обратилась Лена к старшему группы, – мы несовершеннолетние.

– Вот как? – Тот поднял голову и внимательнопосмотрел на Лену глазами-буравчиками. – Ты, оказывается, и законы знаешь?

– Нам в школе право преподают, – соврала Лена – вшколе преподавали право, но не уголовное. Но она решила рискнуть – все равновыхода не было.

– А еще нас можно допрашивать только в присутствииадвоката. И на основании чего вы нас задерживаете? Мы ничего плохого несделали, раньше никаких приводов не было. У него, – она показала наДениса, – должно быть, сотрясение мозга, его в больницу нужно, а не надопрос.

Денис снова застонал.

Старший группы поманил одного из парней и вышел из комнаты.Они говорили в коридоре достаточно негромко, но у Лены с детства был отличныйслух.

– Фигня какая-то! – гудел старший. –Действительно ерунда получается.

– Петрович, говорю тебе, что этот педик слышал прокартину.

– Слышал звон, да не знает где он! – кипятилсякороткошеий. – Ну послушал бы еще, убедился, а он сразу звонить. Зрятолько ездили, нет у этих мелких ничего, да и быть не могло.

– А может, в Эрмитаже их тамошним теткам предъявить?

Если мы по каждому звонку будем людей хватать и в Эрмитажвозить, нам ни тетки, ни начальство спасибо не скажут. Там народа ходит –миллионы, как можно кого-то запомнить? Голову надо Веньке твоему открутить ияйца оторвать!

– Они ему и так без надобности, – хмыкнул второймилиционер.