– Значит, не уследил, – правильно поняла Ирка. – Стой! Ты что делаешь? Совсем дурной, что ли, так вот гвозди в карман ссыпать? Штаны порвешь, реально голью будешь.

Она дала мальчишке еще одну влажную салфетку, и тот, бурча «не заржавели бы в мокрени», все-таки заботливо завернул в нее свое добро.

– Под нашим окном собирал? – добродушно уточнила Ирка. – Спокойно, мы без претензий, можешь оставить себе!

– Конечно, могу, это же наши гвозди. Мамка Таньке, соседке, и их, и штапик, и стекло дала, чтобы, значит, окно разбитое по-быстрому закрыть, а Танька косорукая, вишь, гвозди порассыпала…

– Иди уже, – Ирка легким шлепком под зад подтолкнула ворчливого, как старичок, парнишку в сторону от реки.

– А кто разбил окно? – спохватившись, крикнула я ему вслед.

– Откуда мне знать? Не я, это точно.

– Так… Считай, еще один следственный эксперимент провели. – Ирка проводила взглядом пацана и повернулась к реке. – Видать, сюда и прибежал вор с золотом.

– Не факт. Зинаида к нам на берег выскочила, а она предположительно преследовала вора.

– Могла потерять его след, когда он тут бухнулся в воду.

Я подошла к краю и опасливо поглядела вниз:

– Неужто и вправду утек? Высота тут небольшая, метра два с половиной, но кто ж знает, что там внизу? Коряги могут быть, камни притопленные – вода мутная, ничего не видно, опасно прыгать!

– Вор мог заранее проверить путь отступления, понырять тут, присмотреться, – предположила Ирка.

– Понырять? Апрель на дворе, вода холодная!

– Может, он морж. Или у него гидрокостюм… – Она вдруг оживилась. – Кстати, а это мысль! Гидрик – он же черный! И с капюшоном! А человека, с ног до головы затянутого в черную прорезиненную ткань, вполне можно принять за черта!

– Можно, – согласилась я, не без труда представив себе сюрреалистическую картину, сочетающую волнующийся сухой тростник, черта в гидрике и бабку в ромашковом халате. – Но тогда непонятно, почему Зинаида, увидев нас с тобой, ограничилась криком «Батюшки, черти!» и убежала, а не потребовала вернуть ее золото? Ведь мы в грязюке выглядели очень похоже на вора в гидрике.

– Именно поэтому она и убежала, – решила Ирка. – Подумала, что все мы – одна банда, и поспешила за подмогой.

– Может, и так…

– А почему нет? Слушай, раз уж мы так далеко продвинулись в нашем расследовании – аж сюда, до реки! – может, сделаем небольшой перерыв? Мы ведь пропустили обед, а уже время полдника. – Подруга задрала голову и посмотрела на солнце, хотя могла просто глянуть на экран смартфона.

А, нет, не могла: она с пустыми руками прибежала, без сумки, в которой и мобильник, и бумажник, и ключи от машины…

Я запоздало сообразила, что моя собственная сумка с похожим содержимым осталась в прихожей нашего временного жилища, и встревожилась:

– Ох, а мы дверь не заперли!

– Я заперла, – успокоила меня подруга. – Думаешь, почему отстала от вас с Петькой? Все нормально, дверь на замке. И окна тоже. Кстати, Татьяна СМС прислала: она нынче приехать не сможет, привезет нам ключ от замков на ставнях завтра утром. Может, хватит с нас на сегодня расследования? Поехали по домам?

– Поехали, – согласилась я. – Так даже правильно будет: мне лично дома лучше думается.

– Точно-точно, дома и трубочку покурить, и на скрипочке поиграть… А по дороге заскочим в кафешку и перекусим.

На том и порешили.

Глава 3

Утром мы с Иркой пришли пораньше, чтобы сделать вид, будто ночевали в доме покойной бабки. Не хотелось ломать легенду, в которую не вписывалось наличие у «добрых женщин в трудной жизненной ситуации» собственных комфортабельных жилищ.

Утром в наших новых пенатах было очень хорошо. В свежей листве деревьев и кустов шебуршали и пели птички, у реки квакали и булькали жабы, с заборов молча таращили глаза коты.

– Красота! Настоящая сельская пастораль! – Ирка мимоходом с умильным «ути-пуси» потянулась погладить комично сурового толстомордого котика, но тот безмолвно раззявил пасть, показав прекрасные острые зубки, и мягко бухнулся с забора во двор. – Свежий воздух! Простор! Тишина!

Мы проскользнули в скрипучую калитку, с хрустом протопали по гравийной дорожке и погремели в неподатливом замке царь-ключом. Успели еще воду для чая закипятить, когда услышали во дворе сердитые голоса.

– Погоди, – я остановила подругу, которая поспешила в прихожую и уже взялась за ручку двери. – Давай послушаем, может, узнаем что-то полезное. Как говорится, в споре рождается истина.

– Я бы сказала – в ссоре, – поправила Ирка и приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать.

Голоса были женские, уже знакомые: то ли спорили, то ли ссорились соседка Людмила и дочь покойной Зинаиды – Татьяна. Они все больше повышали тон, так что напрягать уши нам не пришлось.

– … кольца!

Я придвинулась к слуховой щели.

– Вам-то какое дело? Вас, тетя Люда, это вообще не касается!

– Да ты в уме ли, Танька? Это же, считай, последняя воля твоей матери! Как можно не выполнить?!

– А она мне эту свою волю не сообщила! И вообще, должна мне, как земля колхозу! Все детство впроголодь держала, потом ни гроша не давала, под конец миллионов лишила, а я ее волю исполнять буду? Нет уж, пусть чертями в аду командует, мне она не указ!

Раздраженный голос приблизился, дополнился шумом шагов. Мы только успели закрыть дверь, как в нее нетерпеливо постучали:

– Подъем, божьи люди! Просыпаемся, поднимаемся! Некогда мне тут с вами!

– Иду-иду! – Ирка шумно потопала на месте и открыла дверь. – Доброе утро, Та…

– Держите! – Татьяна чуть ли не швырнула ей ключи. – Ставни сами откроете.

Грубиянка развернулась и пошла к калитке, толкнув плечом стоящую на ее пути Людмилу. Соседка покачнулась, но устояла. Она скрестила руки на груди и сокрушенно покачала головой:

– Вот же стерва ты, Танька…

– На себя посмотрите!

Хлопнула закрывшаяся калитка.

Мы с Иркой вышли из дома и ошарашенно переглянулись:

– Это что сейчас было?

– А это наша Танечка. Вот такая она девочка-припевочка. «Наша Таня громко плачет»… И скандалит, и грубит. Вырастила Зина дочь-змеюку себе на горе. – Людмила шумно вздохнула.

– А по какому поводу скандал? Вы что-то про кольца говорили, – напомнила я.

– Да, что за кольца? – Ирка сошла с крыльца, приблизилась к соседке и заглянула в ее расстроенное лицо. – Какие-то ценные?

– Да обычные кольца, советский магазинный ширпотреб, одно простое обручальное, второе – перстенек с рубином. – Людмила потерла ладонью грудь. – Ох, расстроила меня Танька, придется корвалолу глотнуть…

– И что, столько шуму из-за пары дешевых колец? – я вернула соседку к теме.

– Так Зина эти кольца хотела на ризу для образа святого Георгия пожертвовать, она