за ледоколом. С интересом огляделась и согласилась:

– Хламовник, да. Но хорошо организованный!

Небольшая комната со скошенными стенами больше всего походила на кладовку со множеством коробок, ящиков и полок. Все они были открытыми и не мешали любоваться своим содержимым: мотками проволоки, бухтами разных шнуров, россыпями разнокалиберных шурупов и гаек, разнообразными инструментами и приборами, смутно напомнившими мне о школьных лабораторных по физике.

В памяти сами собой, как полуготовые вареники, всплыли почти забытые за ненадобностью красивые слова «амперметр» и «вольтметр». Хотя я не уверена, что увидела именно эти приборы. Не разбираюсь я в них.

– Берлога мастеровитого Плюшкина. – Касатиков потеснил нас, тоже пробиваясь в комнату, и мне пришлось сесть на кровать и поджать ноги, чтобы капитану было где встать.

Застеленная солдатским шерстяным одеялом кровать в этой обстановке воспринималась как предмет инородный. Возможно, для того, чтобы как-то интегрировать ее в интерьер, поверх одеяла был заботливо уложен паяльник, к счастью, не включенный в сеть.

– Ну как так можно жить?! – Ирка переложила его на стол, сняла с тумбочки здоровенную глиняную емкость вроде ступки, сунула в нее нос, чихнула и скривилась. – Никакого уюта!

– Макс, ты видел? – вновь не обращая на нас никакого внимания, «орлы» восхищенно клекотали над коробками. – Это же советский металлический конструктор, ты глянь, глянь, он семьдесят пятого года, а состояние отличное! Похоже, все детали в наборе, разве что инструкция отсутствует! – Федя чем-то азартно загремел.

– А это ты видел? Фигасе, да за такой набор цветной проволоки я бы в детстве душу продал! – Касатиков так же азартно чем-то зашуршал. – Девчонки из нее фенечки плели, так я, чтобы угодить Алке Мухиной из пятого «Б», ночью в телефонный колодец залез и кусок кабеля вырезал! Поймали бы меня тогда – я бы теперь не в органах был, а строго наоборот…

– Кгхм-кгхм! – нарочито громко кашлянула я. – Максимушка, а что мы вообще тут делаем?

Капитан оглянулся на меня и нахмурился:

– Да, что вы тут делаете? Шли бы…

– Я те пойду, Касатиков! Я те щас как пойду – костей не соберешь, болезный! – злющей Бабой-ягой заворчала Ирка и даже замахнулась на Макса глиняной ступой.

На дне что-то блеснуло.

– Дай-ка! – я забрала у подруги ступку и заглянула в нее. – Ир…

– Нет, а чего он?! – лютовала разбушевавшаяся Баба-яга.

– И-ра! Не бей Касатикова, он нам еще пригодится. Сюда смотри, ты это видишь?

– И ты туда же?! Какую прелесть себе нашла – набор переводных картинок? – подруга завелась и теперь не могла успокоиться.

– Максимова! – гаркнула я. – Хорош истерить! Смотри в кружку!

– Надо говорить «загляни в бутылку», – поправил меня Касатиков – должно быть, решил, что я предлагаю подружке проверенное средство для успокоения нервов.

– Касатиков! – я топнула ногой и тут же отогнала несвоевременную мысль о том, что на первом этаже с потолка, наверное, опять посыпалась побелка. – Тоже сюда смотри! Вы видите это?!

– Это тигель, – коротко глянув через плечо, авторитетно пояснил Федя. – Шамотно-глиняный, плавильный.

– Да! – я энергично кивнула. – А в нем то, что уже было расплавлено!

– Как?! – Ирка перестала вопить и замерла, осознавая услышанное.

– Должно быть, газовой горелкой, – до Феди еще не дошло. – Вот она, на полочке, и тут же туристический баллончик и коврик асбестовый…

– Серьезно, что ли? – Ирка бухнулась рядом со мной на кровать и попыталась отнять у меня тигель, но я не отдала.

Моя находка!

– Руки прочь. – Я спрятала тигель со следами золота за спину. – А вы ищите остальное! Тут-то явно не сто восемь колец, максимум два или три – металла было на донышке.

Отец Александр перезвонил уже под вечер. Мы с Иркой ехали в машине – подруга везла меня домой в центр, чтобы потом катить к себе в пригород.

Никаких колец мы в мансарде не нашли. Тигель с позолоченным дном «орлы» забрали на экспертизу. Мы с Иркой были не в духе: настроение, взлетевшее до небес после обнаружения зримых следов пропавшего золота, упало ниже уровня моря.

– Вечер добрый, Елена. – Голос у батюшки был усталый, но все равно приятный, располагающий к душевной беседе. – Что ты хотела?

– Уже почти забыла, если честно, – призналась я чуточку ворчливо. – Да и неактуально это теперь, наверное.

– Давай, давай, говори.

– Я хотела спросить: Колобова оставила завещание?

– Если и оставила, я об этом не знаю, мне она не говорила. А почему ты спрашиваешь?

– Татьяна, дочь ее, в сердцах обмолвилась, что мать лишила ее миллионов. А кольца пропавшие столько не стоили!

– Я думаю, это она не о кольцах, – немного помолчав, сказал батюшка. – Пожалуй, теперь уже не секрет…

– Давайте, давайте, говорите.

Кажется, это прозвучало как передразнивание. Ирка покосилась на меня недовольно – опять, мол, батюшке дерзишь!

Отец Александр, впрочем, только хмыкнул:

– Кто-то совсем не меняется.

– А кто-то меняется слишком сильно.

– На все Божья воля.

– Ну предположим. Так что там с секретом, который перестал быть таковым? – я постаралась вернуться к теме.

Не хотелось, чтобы батюшка понял: меня все еще печалит утрата друга Сашхена.

– Не так давно Зинаида призналась мне, что сожительствует с мужчиной…

– Это в семьдесят-то лет?! – Ирка в полном восторге подпихнула меня локтем.

– … и я убедил ее, что негоже это – жить во грехе.

– И? – Я уже с интересом ждала продолжения.

– И они сходили в ЗАГС. Жаль, венчаться не стали, Анатолий не захотел.

– Какой Анатолий? Уж не тот ли, который квартирант? – уточнила я восхищенно: сюжет-то закручивался красивый!

– Был квартирантом, а стал мужем и совладельцем имущества. Соображаешь?

– Полдома его? А наследственную массу составила только вторая половина!

– Да если бы только дома! Речь об участке, а земля там нынче дорогая.

– Тогда понятно, каких таких миллионов лишилась Татьяна.

Мы помолчали.

– У тебя еще что-то? – спросил батюшка.

– У меня вообще-то много чего, но желаемого результата пока нет, так что обстоятельный доклад будет попозже.

– Простите, батюшка, и благословите! – шепотом подсказала мне финальную реплику Ирка.

– Простите и благословите, – послушно повторила я.

– С Богом.

Батюшка положил трубку. Я посмотрела на подругу:

– Теперь мы знаем, кто мог свалить стол!

– С которого гробанулся дед! – подхватила Ирка. – Который женился на бабке, которая этим замужеством лишила миллионов своих детей, среди которых Татьяна, которая ни разу не милая, а вовсе даже наоборот. Слушай, а ведь это покушение на убийство, нет?

– Даже не знаю… Если и покушение, то спонтанное, а не запланированное. Кто мог знать, что дед опасно взгромоздится на стол?

Подруга недовольно завозилась, в сердцах обругала водителя машины перед нами – он ехал слишком медленно, – и неохотно призналась:

– Язык не поворачивается костерить