сама мне говорила! Как соберусь, мол, помирать, отнесу свое золото в церковь!

– Что значит – соберусь помирать? Как она могла знать, когда это случится? – Ирка в недоумении приподняла брови.

– Вот именно! Я ведь то же самое говорила! – закивала Людмила. – Но Зина до последнего не хотела с этими кольцами расставаться. И то сказать, она их снять уже нормально не могла, они тугие стали, надо было с мылом свинчивать… Танька, видать, и свинтила: в гробу-то Зина уже с голыми пальцами лежала.

– Так, может, дочь и выполнила последнюю волю матери, отдала кольца в храм? – предположила Ирка – добрая душа.

– Как же! Я ведь спросила ее, где те кольца, хотела подсказать, в какой храм их нести и как правильно жертвовать. Вы же видели, на иконы в церкви вешают золотые и серебряные кольца, цепочки, крестики? Это не украшения, а подношения во свидетельство помощи, полученной после молитв у определенной иконы, и в знак благодарности Богу и святым. А Танька… Чертова девка, тьфу. – Людмила плюнула, тут же хлопнула себя по губам, быстро перекрестилась и заторопилась: – Заговорилась я тут, а дома дел полно…

– Значит, это не те кольца, а я уж обнадежилась, – с сожалением сказала Ирка, когда соседка отошла подальше. – Ладно. Вернемся к тому, на чем прервались. Где будем чай пить, в доме или здесь, на природе?

– Смахнем росу с лавки и сядем тут, – решила я. – В доме, если честно, до сих пор отчетливо псиной попахивает.

– Откроем ставни, распахнем окна и дверь – пока почаевничаем, как раз проветрится, – рассудила моя деятельная подруга и заторопилась исполнять свой нехитрый план.

Пока она шумно открывала и распахивала все, что можно, я досуха протерла стол и лавки, заварила чай в кружках, распаковала коробочку принесенной с собой яблочной пастилы.

Мы очень мило посидели под цветущей яблоней, прихлебывая горячий чай. Дул легкий ветерок, в кружки то и дело попадали белые кружочки лепестков, но мы их не вытаскивали – кажется, чай даже вкуснее делался.

Ирка подняла голову и разнеженно жмурилась – ее лицо было все в солнечных пятнах, как в крупных веснушках. Я, наоборот, горбилась над кружкой, боязливо косилась на деловито гудящих пчел и пыталась выудить из головы какую-то неуютную мысль. Она влетела туда, еще когда мы разговаривали с Людмилой, и теперь зудела там, мешая мне наслаждаться чайной церемонией.

– В чем дело, а? – подруга наконец заметила несоответствие моего настроения безмятежному утру. – Я же вижу, тебя что-то тревожит.

– Правильно видишь, – подтвердила я и задумчиво прожевала лепесток вишневого цвета. – Что-то такое я услышала… или увидела… не могу понять, но это важно.

– А можно поконкретнее? Так слишком расплывчато, можно построить хоть миллион версий.

– Миллион, точно! – я резко выпрямилась. – Татьяна сказала, что мать ее миллионов лишила!

– Под конец, – кивнула Ирка. – Она сказала: «Под конец меня миллионов лишила». Видимо, имелось в виду – перед смертью. Может, Зинаида ее из завещания исключила?

– А может, не было никакого завещания? Татьяна имела в виду золото, которое куда-то пропало?

– Разве оно стоит миллионы?

Этот вопрос имело смысл прояснить.

Я молча вытянула из кармана курточки смартфон и позвонила знающему человеку.

– Боря, привет, есть минутка? Нужно проконсультироваться. Не подскажешь, сколько могут стоить сто восемь золотых колец общим весом четыреста… – я запнулась: забыла точный вес золотого запаса бабы Зины.

– Четыреста семьдесят два грамма, – подсказала Ирка и скользнула задом по лавке, придвигаясь ко мне.

– А проба какая? – ничуть не удивленный вопросом, уточнил мой юный родствен– ник и наш общий друг – талантливый мастер-ювелир Борис Левензон по прозвищу Фабержонок.

– Пятьсот восемьдесят пятая.

– Могут взять оптом по полторы тысячи за грамм.

– Боря, я не предлагаю тебе купить у меня золото…

– А зря, имей в виду, я чисто по-дружески даю хорошую цену!

– Учту на будущее. Значит, грамм золота 585-й пробы стоит примерно полторы тысячи рублей?

– Так ты не продаешь, а покупаешь?

– И не то, и не другое, Боря! Я просто консультируюсь.

– Для романа?

– Для дела, да. – Я не стала объяснять, что речь не о писательском труде, а о детективном.

Боре не повезло оказаться участником нашего предыдущего дела, то расследование едва не стоило ему жизни, и напоминать об этом лишний раз не хотелось[3]. Художники – народ чувствительный. Начнет потом ваять украшения в стиле мрачной готики, поклонники его таланта мне этого не простят. Им нравится особый дух Бориных произведений – этакий жизнерадостный наив.

– А, тогда ответ будет неоднозначный…

– Ой-вей, таки я не удивлена, – съязвила я в режиме «реплика в сторону».

Ирка хихикнула.

– … поскольку стоимость грамма золота – это одно, а цена его в скупке – совсем другое, – договорил Боря.

– И что, большая разница?

– Таки да! Сама суди: в золоте 585-й пробы содержание чистого металла достаточно высоко, и стоимость его колеблется в районе двух с половиной тысяч рэ за грамм. А в скупке за него дадут на тысячу меньше, да при этом еще постараются обмануть.

– Это как?

– Ты точно не продаешь золото?

– Да точно, точно! Бескорыстно интересуюсь.

– Тогда снова слушай. Во-первых, в ломбардах часто обвешивают. Заранее настраивают весы, чтобы они показывали результат в пеннивейтах, тогда итоговый вес изделия получается на несколько граммов меньше.

– А что такое «пеннивейты»? – сунувшись к трубке, спросила любознательная Ирка.

– И вам здравствуйте, Ирина Иннокентьевна, – безошибочно узнал ее голос Боря.

Впрочем, он в курсе, что мы подруги не разлей вода.

– Пеннивейт – это единица массы, равная 24 гранам, 1/20 тройской унции, 1/240 тройского фунта, приблизительно 0,054857 унции эвердюпуа и ровно 1,55517384 грамма, – с легкостью ответил наш Фабержонок.

– Ух ты! Наизусть отбарабанил! – восхитилась подруга.

– Только не надо спрашивать, что такое унция эвердюпуа, – попросила ее я. – А то, боюсь, ювелирный ликбез затянется.

– Во-вторых, если золото переплавленное – без пробы, а такого очень много, то в скупке могут сказать, что это лом, и взять его в полтора-два раза дешевле рыночной цены драгметалла, – Боря еще не закончил свой развернутый ответ на мой вопрос. – В-третьих, зубное золото, у которого проба 850-я, могут скупить по цене 585-й. Ну и если оставить что-то в ломбарде, а потом выкупить, можно получить назад изделие с поддельным камнем и обедненным золотом.

– Все это очень интересно, но мне всего лишь нужно знать, сколько стоят золотые кольца весом четыреста семьдесят… опять забыла…

– Два! – снова подсказала Ирка.

– Четыреста семьдесят два грамма. Не миллионы же?

– Таки смотря в каких деньгах, если, к примеру, в турецких лирах…

– В рублях, Боря! – я испугалась, что сейчас получу