Как и тысячи других животных, Боно потерял дом во время урагана «Сэнди», обрушившегося на Нью-Йорк в октябре 2012 года. Истощенного и промокшего насквозь, его нашли на Лонг-Айленде и забрали в муниципальный приют. Джон не вдавался в подробности, но дал понять, что будущее кота будет ограничено этим местом. Когда я попросила его рассказать поподробнее, он сказал, что все, что ему известно, – это что Боно оставили или выбросили. Оба этих слова показались мне невероятно печальными.

Благодаря дружелюбному характеру Боно и необычному сочетанию персидских и мейн-куновских кровей ему дали второй шанс. Его перевели в «Байдеви» на Манхэттен, где у него было больше шансов найти себе постоянный дом. Джон напомнил мне, что Боно провел у них уже полгода, а это долгий срок для животного, проводящего большую часть времени в клетке.

– Но вы говорите, что он всем нравится, – сказала я. – Его же наверняка кто-то заберет?

Джон покачал головой.

– Люди обычно тянутся к нему, но когда узнают, что у него хроническое заболевание почек, они отступают.

Я почувствовала каменную тяжесть в груди.

– Разве это не у старых котов бывает? – спросила я, наблюдая, как Боно скользит по комнате. Едва касаясь пола своими словно обутыми в угги лапами, он плыл, как балетный танцор. Не может быть, чтобы этот кот умирал. Жизнь буквально била в нем ключом.

– Не обязательно, – ответил Джон, и его губы растянулись в горькой ухмылке. – По нашим предположениям, ему примерно 4 года. Как правило, это хороший возраст для кота, который ищет хозяев, но мы понимаем, почему люди не хотят его брать. Лечение стоит дорого и приносит много головной боли. Только святой решится забрать его.

Боно запрыгнул на когтеточку возле Лидии. Приняв на несколько секунд классическую позу, он напомнил мне скульптуру, возвышающуюся на Европейской площади. Я с облегчением обнаружила, что он способен сидеть спокойно. Он наклонил голову, приглашая Лидию почесать ему лоб. Я смотрела не столько на него, сколько на влияние, которое он оказывал на мою дочь. Воркуя и мурлыча над ним, она проявляла заботливую сторону своего характера, которую я в ней никогда раньше не замечала.

Сэди опустила на пол черно-белую кошку и присела рядом с Лидией. Девушки протянули руки в попытке погладить кота. На мгновение мне показалось, что Боно готов благосклонно отреагировать на этот жест, но он вскочил на лапы и ускользнул.

– Я прихожу сюда каждый день, просто чтобы повидать Боно, – с грустью сказала Сэди, глядя ему вслед. – У него отличный характер. Я бы его с удовольствием забрала, но медицинские расходы мне совершенно не по карману.

Когда я спросила, был ли у Боно раньше дом, Джон сказал, что кот слишком социализирован для животного, никогда раньше не жившего с людьми.

– Но у него долго не было близкого общения с людьми, – добавил он. – Сначала он будет вести себя с вами очень возбужденно. Первые пару дней подержите его в маленьком помещении, например в ванной. Не торопитесь. Не форсируйте отношения. Он может шипеть на вас.

Кажется, наши отношения с Боно будут сложными. И, как будто этого было недостаточно, Джон добавил, что кот, который и без того почти наверняка будет проблемным, должен принимать лекарства дважды в день. Он поднял Боно с пола и взял его так, как Филипп держал нашего кота. Не считая того, что у Джона была более крепкая хватка и лапы Боно были надежно зажаты. В его исполнении это выглядело совершенно простым делом, он запрокинул голову кота, разжал его челюсти и протолкнул в рот таблетку. Если у нас будут проблемы с этим методом, сказал он, все, что нам нужно сделать, это спрятать таблетку в ломтик сырой курятины, и Боно сам проглотит ее.

– Он может еще набрать пару фунтов, – добавил Джон, когда Боно вырвался из его хватки и умчался прочь. – Он привередлив в еде.

Конечно, Боно был тощим котом. Его ребра хорошо просматривались под бритой кожей. Шерсть имела тусклую, безжизненную структуру, напоминая щетку для чистки кастрюль. Глаза, на первый взгляд красивые, имели маслянистый блеск, выдававший проблемы со здоровьем. Такой маленький, находящийся в самом низу пищевой цепи этого приюта, кот сжигал много нервной энергии, сообщил Джон.

– Он никогда не уйдет отсюда, – продолжил он. – Все, что вы можете для него сделать, это подарить ему праздник, даже если он продлится только до конца недели.

Я спросила, сколько еще может прожить Боно. Когда Джон назвал три года, камень в моей груди покачнулся и превратился в масло. Это был слишком жестокий прогноз для такого энергичного кота. Все надежды отговориться от усыновления этого кота исчезли, как черная кошка в темной аллее. Кроме того, Лидия была очарована.

– Вы можете вернуть его назад через пару дней, если у вас с ним не сложатся отношения, – сказал Джон.

– Правда? – переспросила я, пытаясь скрыть свой энтузиазм от этой идеи. – Мне кажется, с ним не должно быть проблем.

– Конечно, не будет, – сказала Лидия, бросив на меня неодобрительный взгляд.

– Он просто немного волнуется, да, мальчик? Мы будем рады видеть его, – Джон попросил нас выйти из комнаты, пока он будет запихивать Боно в переноску. Это был плохой знак. Я подумала, не понадобится ли ему лассо.

Вернувшись на ресепшен, мы наблюдали, как Сэди складывает в сумку еду для Боно. Она объяснила, что, хотя он любит хрустящий сухой корм, для него важно есть рыбные консервы, потому что в них содержатся вещества, полезные для его почек. Она добавила флакончик с лекарствами и вручила мне мягкую кошачью лежанку с высокими бортами, выполненную в форме иглу. Я подумала, что это подходящий выбор для животного, которому может потребоваться спрятаться от внешнего мира. Джон показался из кошачьей комнаты с торжествующей ухмылкой.

– Звоните мне в любое время, – сказал он, передавая Лидии кошачью переноску, внутри которой сидел ее обитатель. – Позвольте ему руководить вашими отношениями. Что бы вы ему ни дали, в любом случае это больше, чем у него есть. Разговаривайте с ним. Звук человеческого голоса творит чудеса. Когда мы подбираем диких котят, мы часто читаем им.

Уже не в первый раз меня поражала преданность сотрудников заведений по защите животных. Надо же, читать для котят.

Казалось, Джон не хотел отпускать нас со своим любимцем. Я подумала, не окажу ли я услугу нам обоим, предложив оставить Боно. Но Лидия уже была на полпути к выходу с переноской в руках.

– И помните, – сказал Джон нам вслед – Это кот со странностями. Держите его в закрытом помещении не меньше суток.

Как сказала миссис Линкольн Аврааму по пути в театр, нам не придется скучать ни минуты.

Кошачьи лапки. Хрупкие, но сильные

Мы решили пройти пешком шесть кварталов, отделяющих «Байдеви» от нашей квартиры-студии. Лидия ласково разговаривала и гладила кота, проходя с переноской мимо здания ООН. Два желтых глаза пристально смотрели сквозь решетку. Он был расслабляюще спокойным. Пару раз я просила ее остановиться и проверить, жив ли он еще. Боно встречал нас настороженным взглядом. Возможно, он строил план бегства. Это было бы катастрофой. Хотя у Боно не было своего дома, несомненно, сотрудники «Байдеви» были глубоко привязаны к нему.