— Мне за тебя стыдно, Сил, — вздохнула Тори. Птица побрела следом за ней, понурившись.

Было совершенно очевидно: либо свидание пройдет втроем, либо не состоится вообще.

Тори очень старалась. Отскребла песком Сильвию, привелась в порядок сама, надела новое платье с пауками. Пусть все происходящее — сплошная формальность, но — черт возьми! Кто и когда устраивал с лепреконами пикники в красивом саду? Скажи землянину слово "лепрекон" — получишь ассоциации: золото и смертоубийство. Ах, да, еще — что-то зеленое, но не трава и цветочки. Пикник на газоне? Эй, приятель, кажется, лепрекон уже бил тебя по голове!

Разве не здорово будет сломать стереотипы?

Заметил ли старания почти-лорд О'Демпси? Тори так и не узнала, но корзину он заметил точно: ввинтился в нее с разбегу. Виктория еще даже не расстелила покрывало, которое прихватила из комнаты.

— А теперь — на пляж, куколка! — объявил Пэйдин, сын Кого-То-Там, вытер губы своим гигантским платком и устремился вперед, не оглядываясь. Тори едва успела подхватить вещи.

— Ты заглядывала внутрь? — кивнула Сил на корзину. — Интересно, чем он так громко хрустел…

— Это для нас останется тайной, — вздохнула Виктория.

* * *

"Хьюстон, а Хьюстон! Что ж у нас за день-то такой проблемный?.."

Космонавт-первооткрыватель Королёва была не просто разочарована — убита метафорически. Пляж оказался диким. После городка, словно сошедшего с открытки, после лугов и полей, причесанных заботливыми фермерами, полоска вдоль моря выглядела сущим кошмаром. Острые камни перемежались плавником. Дерево, изъеденное морем и временем, опутывали водоросли категории "Хичкок одобряет": бурые спутанные патлы утопленника. И, словно в насмешку на мечтами Тори, застряв колесами в патлах, на пляже стояла купальная машина. Нелепая дощатая будка, в которой — чисто теоретически — Тори могла отъехать подальше от дерзких глаз и пару раз окунуться.

Проклятая условная викторианщина добралась даже сюда. Никаких шансов прийти с друзьями, поиграть в волейбол и поваляться под ласковым солнцем в бикини.

— Красотища! — воскликнул О'Демпси. — Тебе нравится, золотце? Здесь мы можем сколько угодно гулять рука об руку, так что начинай думать, какую желаешь получить информацию!

Лепрекон потащил Викторию за собой, ловко прыгая с камня на камень, с деревяшки на деревяшку. Коротышка обладал недюжинной силой: освободить руку у Тори не было ни единого шанса. Тут-то бы ей и переломать все что можно, но бег с препятствиями оборвался на полушаге. Огромная тень скользнула над пляжем, заставила лепрекона свалиться с камня, а Тори — счастливо выдохнуть.

"Ой, все… Неужели — цела?.. Мамочки. Хочу домой!"

— Сильвия, ты — мой герой! — Тори ни секунду не сомневалась, что это ферпия пришла ей на помощь.

— Чего? Ты меня звала?

Птица сидела на здоровенной коряге совсем не в той стороне, куда улетела тень, и пускала мыльные пузыри. Прежде чем безумная гонка продолжилась, Виктория крепко сцапала лепрекона, наградив его поцелуем в кончик острого носа.

— Сделка закрыта! — объявила она, без сил опускаясь на колючий песок.

* * *

Тень вернулась. Прикрывая глаза ладонью, Тори подняла голову и замерла, глядя в небо с восторгом и толикой страха.

Откуда все эти чувства? Весьма непростой вопрос, который она не собиралась задавать О'Демпси. Что притягательного в драконах? Гигантский ящер, смертельно-опасный, разумный и оттого — опасный во сто крат больше, вот кто он. Наверное, дело в памяти предков: так первые млекопитающие глазели на динозавров и поучали детенышей: не будешь есть полезную гадость, придет чудище и сожрет тебя вместе с гадостью! Доел? Заткнись и смотри шоу, как чудища поедают друг друга. Больше в нашем дупле никакие каналы не ловятся.

Для многих поколений тварюшек шоу "Чудища против чудищ" стало любимым.

Тот, кто пролетел над Викторией, был весьма своеобразен. С мудрыми бескрылыми драконами Азии он не имел ничего общего. С драконами европейскими тоже состоял лишь в дальнем родстве: виверны — совершенно особенные существа. В довершение ко всему вместо жала Природа наделила эту виверну хвостом морского млекопитающего.

Минуточку!

Гибрид. Бастард? Так это же кто-то из студентов ИБО!

— Почти даром тебе говорю, золотце: не водись с ним. Наш Грегори-Дракон — натуральный говнюк.

— Пейдин О'Демпси! — строго сказала Виктория леперкону. — Ты не советуешь мне общаться с эльфом. Ты не советуешь мне общаться с драконом. Начинаю подозревать, что скоро в этот список попадут все в ИБО кроме тебя.

— Как знаешь… — прошелестел ответ, и через миг рядом с ней никого не было.

Еще через несколько мгновений из-за камня вышел лорд Грегори, оборачивая вокруг бедер пляжное полотенце.

* * *

Лорд Грегори умел слушать, и не просто слушать — поддакивать в нужных местах. Но иногда тактику соблазнения следовало менять. Наведя справки, пригрозив, приплатив, Дракон узнал о новенькой достаточно. Эта не станет нести чушь, ожидая от него одобрения. Не-Такая оправдывала свое имя, отличаясь от прочих. Она рвется дружить? Помогать? Отлично! Этот рычаг ничем не хуже других.

— О! — Грегори смущенно отступил в тень камня. — Простите. Не хотел вас тревожить. Иногда я прихожу сюда поразмышлять в одиночестве. И об одиночестве, ведь это — удел всех, кто обречен учиться в стенах ИБО.

— Никто не должен быть один. Это неправильно! — тряхнула головой Тори. — Существуют друзья, знакомые, коллеги, соседи…

— Только не у бастарда-дракона, — тяжело вздохнул Грегори и совершенно случайно повернулся так, чтобы Не-Такая хорошо видела его торс.

— А как же Изабель и Жози?

Дракон нагнулся: яко бы — подобрать плоский камешек, а на самом деле — от души скривиться. Он бросил камешек. Понаблюдал за всплесками. Снова вздохнул:

— В глубине души я уверен: они жалеют меня. Сестрам проще: Иззи и Жози есть друг у друга. У меня родных не осталось.

— У меня — тоже, — ляпнула Тори, прежде чем успела прикусить язык.

— Тогда вы понимаете меня, как никто другой.

Грегори взял руки Тори в свои. Ему стоило немалого труда сдержать торжествующую ухмылку.

"Не дура и я? — думала тем временем Тори. — Наверное, Пейтюня прав… Но до чего же дракон похож на Гришу."

Бриз, такой же ласковый, как и накануне, чуть заметно колыхал занавески. Солнце мира Энзе светило все так же заботливо. Океан терпеливо накатывал волны на страшноватый пляж, чайки орали в обычном репертуаре.

Тори лежала на шелковых — скользких и чудовищно неудобных — простынях, сожалея о дне вчерашнем.